Пустые шкатулки и нулевая Мария. Том 7 (с иллюстрациями)
Шрифт:
Практически все знали, в каком состоянии находится Хосии. Общеизвестно было и то, что Мария Отонаси – его девушка, которая ухаживает за ним каждый день.
– Все это ради моего счастья!
Ее так переполнили эмоции, что она не сдержала слез?
Нет. В ее заявлении не было ни грамма эгоизма, это любому было видно по написанному на ее лице страданию.
Раз так –
Я интуитивно понял, что это было.
Это было – ее извинение перед нами всеми.
Почему-то Мария Отонаси считала себя в ответе за странную атмосферу, окутавшую школу. И
Хосии, думаю, из-за этой атмосферы страдал сильнее всех, и поэтому его повседневную жизнь восстановить было бы особенно трудно. Чтобы он смог жениться и жить счастливо, требованием номер один было, естественно – чтобы он пришел в норму.
Иными словами, Мария Отонаси только что заявила, что будет биться за восстановление даже самой израненной повседневной жизни.
Если она победит, то и нас тоже освободит от этого гнетущего ощущения.
Она решила, что для нее это лучший способ искупить свою вину. А значит, у нее обязательно получится.
Наверняка большинство слушателей не ухватило тонких нюансов ее заявления, но вида ее лица и звуков ее голоса было достаточно, чтобы понять истинное послание – вовсе не эгоистичное.
Наша повседневная жизнь вернется.
Со сжатыми кулаками и слезами на глазах Мария Отонаси низко поклонилась, и тогда мы все бурно зааплодировали.
Для меня это стало поворотным моментом.
Аплодисменты продолжались, и окутывавшая меня чернота вдруг рассеялась. Я ощутил тепло в груди, и это тепло вновь привело в движение сердце.
Бу-бум. Бу-бум. Давно я не слышал свое сердцебиение так отчетливо.
Аа, ну конечно…
Я тоже хотел быть прощенным. Все это время я не мог простить себя за то, что не поддержал друзей, когда был нужен им. Это основная причина той черноты вокруг моего сердца.
Я понял, что мне тоже необходимо найти способ искупить свою вину – и что я не смогу идти вперед, пока не прощу себя.
Я твердо решился искать и найти настоящее искупление.
С давящей атмосферой в школе Мария Отонаси, может, и разобралась, но до самого моего выпуска никто из моих друзей так и не вернулся. Однако я, хоть и был по-прежнему один, но по крайней мере перестал жить как зомби.
Ища способ искупить грехи, я по полной вкладывался во все, что делал. Я хотел извлечь максимум из оставшегося у меня времени, даже если это не очень много. В качестве побочного эффекта своей решимости я, капитан нашей второсортной бейсбольной команды, тем же летом дотянул ее до второго места в региональном турнире.
Закончив старшую школу, я поступил в университет. Я выбрал университет Васэда[4]; конечно, по оценкам я и близко не дотягивал до проходного балла, но каким-то чудом получил рекомендацию от тамошней бейсбольной команды – скорей всего, как раз благодаря выступлению в летнем турнире.
Но, хоть меня и приняли в команду, я в ней явно один из слабейших. Другие, тренировавшиеся в
Но меня это не смущает. Я собираюсь посвятить четыре университетских года бейсболу, пусть успехов и не добьюсь.
– Усуй! Работай, черт подери, прессом, когда бросаешь! – вдруг орет тренер Миясиро, когда я отрабатываю броски в отведенном для этого закутке. Таких типов обычно встречаешь на скачках, а не на спортплощадке, так что, если бы не униформа, и не догадаешься, что он тренер. Он тут единственный, кто хоть чего-то от меня ожидает.
– Можно вас кое о чем спросить?
– Да? О чем же?
– Почему вы дали мне рекомендацию? В смысле, есть полно игроков лучше меня.
– Кто тебе сказал, что это я тебя рекомендовал? Хотя это неважно. Спрашиваешь, почему я выбрал тебя? Я не собираюсь рассказывать, если ты просто хочешь комплиментов после своей дерьмовой игры.
– Нет, я только хочу понять, в чем вы видите мои сильные стороны. Мне хотелось бы поработать над тем, чтобы в этом стать еще лучше.
– Хмм… ну ладно, тогда можно, – отвечает он, скребя в затылке. – Ну, броски у тебя неплохие для парня с таким хлипким телосложением. Я бы сказал, тут у тебя есть потенциал.
– Но из-за этого хлипкого телосложения у меня и не получается на тренировках.
– Не стесняешься с самокритикой, а? Но непохоже, чтобы ты унывал по этому поводу. Пфф... есть еще одно. Твои глаза.
– Мои глаза? Потому что они горят от энтузиазма?
– Мимо. И даже если бы так, игроков с энтузиазмом можно под любым камнем найти. По правде, в глазах у тебя я не вижу и следа амбиций, хотя у любого профи они обязаны быть. Черт, да по тебе не скажешь даже, что ты повернут на бейсболе. Ты просто дерьмо.
– Дерьмо?..
– Но, – добавляет он, скребя бороденку, – у тебя глаза человека, который знает, что такое отчаяние.
Я затыкаюсь.
– Это помогает тебе не опускать руки при каждой неудаче и не дергаться во время соревнований. Вообще-то это проявилось при отборе, помнишь? Вокруг была куча игроков сильней тебя, но тебе было накласть.
Это верно, я сейчас не обращаю внимания на крутизну других людей. В конце концов, каждый может сделать лишь то, что может.
– Я знаю одного парня с такими же глазами. Он был питчером, но перестал играть, после того как травмировал плечо в игре на Косиэне[5]. Он был в таком ужасном состоянии, что я боялся, что он покончит с собой, и тогда я уговорил его вступить в нашу бейсбольную команду. Он тренировался каждый день чуть ли не до обморока; но когда на игре брал в руки биту, то лупил по мячу как сумасшедший. Он бил с такой жуткой силой, что один раз я спросил про его секрет. Как думаешь, что он мне ответил?