Пустынный океан

Ad Astra

Я стар, не глуп, но как дышать забыл. Господин согласен? Согласен бросить своих слуг, свое роскошное будущее? Все-таки я глуп, раз за все это время так и не смог узнать того, кому служу всю свою жизнь.

— Времени на ночевку у нас нет, поэтому отправимся в путь сегодня. Прикажите Баалу собираться. Понимаю, что он только пришел в себя, но нельзя терять время. Лийам, позволь задать вопрос: почему и ты бежишь?

Паренек мгновенно покраснел и опустил взгляд. Фирюэль вскочила с кресла.

— Какая разница! Нам нужно собираться!

Отрывок

из баллады «О кровавой деревушке Чатритан», написанной через десятилетия путешествующим бардом. Она спасла народ, мужей, Став талисманом жизни. Прекрасна средь других вождей, И вождь к народу ближний. И Госпожа, подняв глаза, Смотрела в лицо смерти. На землю падала слеза, Душа желала мести. И там, где слеза, схоронила мечты, Уд десять как лет прорастают цветы…

Глава 22

— Как это там ничего не было…

Прибывшие с разведки стражи еще раз переглянулись. Мои интонация и искреннее удивление, должно быть, вызывали неуверенность и в них самих, отчего их отчет с каждой минутой все больше становился тихим и невнятным. Стоявший позади меня Барбатос недовольно скрестил на груди руки, вызывая в стражах еще большую растерянность, но факт оставался фактом — деревни не было.

Если верить словам разведчиков, то они прибыли на предполагаемое место незадолго до заката. Координаты полностью соответствовали указанным данным, да и в сроке годности свитка можно было не сомневаться, однако…Деревни не было. Осколки разрушенных камней, обрывки какой-то одежды и ни одной живой и неживой души. По словам предводителя данной вылазки, все выглядело так, будто горный народ второпях покинул свой дом, забрав при этом абсолютно все вещи.

— Госпожа, безусловно, прямого подтверждения этому нет, но смею предположить, что подобное нельзя трактовать иначе, кроме как война.

— Война между орлами и фениксами? Два клана, что сами смешали свою кровь, вдруг решили начать воевать? — с моих уст слетела язвительная усмешка. Все-таки это даже звучало глупо. — Что же они не поделили? Детей?

— Прошу прощения, Госпожа, однако, как бы странное подобно не звучало, но война — это не просто предположение, — Барбатос сделал шаг вперед, чтобы я могла его видеть. — Несмотря на то, что орлы действительно смешали свою кровь с кочующими фениксами, их обычаи и культура слишком жестоки. Даже к детям, как вы знаете…В противовес фениксы с их сильным материнским инстинктом. Однако, не думаю, что это основная причина войны.

— Говоришь так, будто война — это уже что-то вполне разумеющееся…

— Простите, если это прозвучало так. Но позвольте высказать личное мнение.

— Говори.

— Нам не стоит вступать в эту войну.

На мгновение я даже дар речи потеряла. Как он может так говорить, зная, что в этой войне участвует Альфинур? Это уже автоматически и наше сражение!

Что за бредни…

— Госпожа, учитывая нынешние обстоятельства, мы ничем не поможем. Наши силы ослаблены, да и не тягаться нам ни с фениксами, ни с орлами.

Хлопнув рукой по столу, я резко поднялась со стула, стараясь не показывать хотя бы лицом свою злость. Связано ли это с ребенком или с моей привязанностью к Альфинуру, но, когда речь заходила о нем, я всегда реагировала слишком бурно. Конечно, я могу оправдать Барбатоса тем, что его первоначальной целью является моя защита, но пусть хотя бы немного поймет, каково мне. Проще всех и все бросить да жить в свое удовольствие, не думая ни о чем, да вот только уже поздно.

— Госпожа…

— Довольно. Я плохо себя чувствую. Вечером будет собрание, пока мне нужно все обдумать.

Стражи склонили головы, и я вышла в коридор, отправляясь к себе в спальню. Как же мне уже надоело плакать от распирающего грудь горя…

Да, нам не тягаться с этими расами. Фениксы за свою семью спалят чужих им людей дотла, а орлы пронзят молниями, гремящими в небесах. Я знаю, что, если вступлю в эту войну, то своими действиями подвергну опасности всю Империю. Что же все-таки стало причиной скорой битвы? На чьей стороне находится Альфинур? Что же делать мне…

На собрании было решено отправляться в обратный путь. Ориас, как и Барбатос, даже думать не стал над тем, чтобы хотя бы узнать причину войны. Поэтому заснуть этой ночью я не могла. Складывалось ощущение, будто только я боялась грядущего пороха войны, боялась за тех, кто может в него попасть. Безусловно, маар и оборотень знали сражения лучше меня, знали, сколько погибнет, знали, к каким последствиям все приведет, и…Именно поэтому мы возвращались домой. Вступив в эту войну, бой перейдет на всю Империю, затронет каждый уголок невинных жертв, и падет гораздо больше людей, нежели за эту неделю от черни. Я понимала это, но мне было слишком тяжело. Невероятно трудно попросту пускать все на самотек, надеясь, что дорогой сердцу мужчина скоро вернется невредимым. Волновало меня и отсутствие письма от Валефора. Почему он не пишет? Неужели что-то случилось за время нашего отсутствия…Как Баал? Давит ли на него содеянное? Столько вопросов, а ответов нет…

Поднявшийся на балконе ветер снес горшок с цветком, что с грохотом упал на плитку. Я поднялась с кровати, чтобы закрыть ведущую на балкон дверцу. Такими темпами я и вовсе не усну, а завтра долгий путь. Как представлю, что вновь придется перебираться через пустыню, так сразу пить хочется, да и усталость тело сковывает.

Взявшись за ручку дверцы, я потянула её на себя, подмечая, что грозовые облака, закрывшие собой яркую ночь, переливались цепями молчаливых молний. Наверняка скоро пойдет сильный дождь столь редкий и долгожданный в данных местах.

Увидев в темноте два сверкнувших глаза, я еле сдержала не то крик, не то писк, дернув на себя дверь изо всей силы. Зверь? Нет. Чья-то рука схватилась за косяк, и, вместо того, чтобы закрыться внутри, я ударила дверью по этой самой руке, да так сильно, что дверь отпрыгнула в сторону. В похвалу себе же я заметила, что стала реагировать на все гораздо быстрее, иначе объяснить свой стремительный побег из спальни я не могла. И все же до выхода я не добежала. Та самая рука схватила меня за запястье, и я уже было открыла рот, чтобы закричать, но…

— Эолин! Это я…

Медленно обернувшись, я так и застыла с открытым ртом, не веря своим глазам. Наверное, я все-таки уснула, и теперь мне это снится. Ущипнув за кожу сначала себя, а затем и чужую руку, я услышала добрый родной смех.

— Не спишь, не спишь, Эолин. Прости, что оставил тебя…

Я с силой прижалась к груди Альфинура, зажмуривая глаза и вдыхая запах паленой травы и свежих яблок. Он крепко обнял меня в ответ, упираясь своей щекой на мою голову. Так тепло…Так хорошо…