Путь Акогаре. Том 2
Шрифт:
— Я ждал вас! — крикнул умалишённый.
Пошла искра!
Три снаряда полетели в гнездо, дерево мигом подхватило огонь. Проблема — Окуни облепили насекомые. Он дёргался, противясь чарам демона, но бабочки вцепились намертво.
— А-А-АР-Р-РГХ!
— Пойдём отсюда! — я попытался отогнать Канашими.
Призрак, играющий величавого самурая, неестественно замер и выпучил на меня глаза. Плохо дело. Кожа фигуры сливалась со снегом, только бордовый раскрас выделял его кровавыми стрелами, проходящими по щекам,
Самурай двинулся, сокращая расстояние.
Против одного противника — длинный меч.
Сверкнуло лезвие.
— Быстрее бы закончить, — шепнул я, приняв свободную стойку. Актёр выше на пару голов, в руках держит стальной веер. Скакнул — между нами шаг. Мой первый выпад он отвёл в сторону, второй — заблокировал, третий — контратаковал. Слышен свист. Уворачиваюсь. Взмах справа — ухожу влево. Удар слева — ушёл направо. Бью прямо — веером зажимает лезвие. Силён. Руки дрожат. Если продолжу — останусь без меча. Отступ.
Тяжко.
Восстановил дыхание, готов продолжать.
Простая уловка — колющий удар в носок. Он этого даже не заметил. Странно…
Самурай, размахивая веером, кинулся вперёд. Уворачиваюсь. Он открыт! Отсёк руку — конечность зависает в воздухе и приклеивается обратно. Сука… Привидение. Перекидываясь атаками, я, рано или поздно, устану и допущу огрех, а значит — лишусь жизни.
Единственная «реальная» часть призрака — оружие.
Пытаюсь ухватить его за кисть — проваливаюсь вперёд, теряю равновесие, падаю. Веер разит сверху. Перекатился. Лезвие идёт вдоль. Заблокировал.
Поднялся.
Хлопок — передо мной раскрылся зонт.
Ум похоронили, демоны?
Пытаюсь отвести взгляд, но ткань закрывает обзор. Скачу по сторонам — фигура сзади преследует. Мешающий призрак. Ишь чего выдумали… не хвата…
Сука!
Лезвие оставило порез на руке — отвлёкся. Защитная стойка. Хочет задеть ещё раз — парировал. Тебе, зараза, меня не пронять. Самурай ураганом проносился вокруг зонта, успевай только отводить.
Зажал зонтик подмышкой.
Движение корпусом — отбросил призрака, стоящего сзади. Их оружие — их слабость. Оно связывает мир живых и мир мёртвых. Самурай исчез. Оглядываюсь — стоит. Момент — жжение в спине.
Обошёл, сука!
Перекатился.
— Фух-фух-фу-у-ух…
Разглядел фигуру с зонтом — танцовщица, чудаковатостью не уступающая самураю: яркий костюм, бледная кожа, хитрый оскал. Играющий на сямисене актёр пересел поближе к месту сражения. Тоже помогать им будет?
Слышу свист справа. Готовлю меч. Рана засочилась слева. Свист сзади — оборачиваюсь. Боль в спине. Играющий подменивает звуки? Тск…
Перед глазами зонт.
Ни глазам ни ушам верить нельзя.
Истекаю кровью, у меня пара минут пока либо не потеряю сознание, либо не остановлю её. Натянутой тетивой самурай
Мимолётные искры стали не дают мне упасть.
Глаза затягиваются туманом.
Фу-у-ух…
— Да… Я хочу… хочу этого…
Взглянул на Окуни — плачет.
Блять…
Призраки, ухмыльнувшись, застыли.
Из-за горящего гнезда начал рассыпаться рой. Зараза своё дело сделала. Парень упал без сознания, покрытый ледяными крошками; актёров унесло дуновением ветра.
Тишина.
Оборванной тканью затянул раны.
Подняв Окуни, побрёл к выходу из леса.
* * *
— Что случилось?… — проронил Акайо.
— Всё нормально, — ответил я, усевшись перед котелком с едой, — Чувствую себя растоптанным стадом лошадей…
За раздвинутыми во внутренний двор сёдзи легонько припадал снег, если в зиме и есть что-то хорошее, так это сидеть у тёплого огня в доме, наблюдая за снующей снаружи зимой. Написав письмо своим, я привязал пергамент к птице и отправил в резиденцию.
— А парень в порядке? — наблюдая за улетающий вороном, Такахаси продолжил расспрос.
— Понятия не имею, он вырубился после атаки демона, — мы взглянули на тело, лежащее в углу комнаты.
— Всё-таки не стоило его отправлять с вами…
— На месте Окуни мог быть я. Канашими, скорее всего, выбирает жертву восприимчивую к чарам, потом атакует, используя иллюзии и подобную дребедень.
— Надеюсь, с ним всё будет в порядке.
— Не забудьте о вознаграждении.
— Только бы выздоровел… — обеспокоенно проговорил Такахаси, присев рядом с телом, — А вы что хотите в награду? — обернулся ко мне.
— Господин придумает, как наградить меня.
С тазом наперевес в помещение вошла хозяйка, выглядящая растрёпанее прежнего. Выжав полотенце, она приложила тёплую ткань ко лбу юноши и, время от времени, вытирала ему вспотевшие щеки с шеей. Окуни явно плохо.
— Его сердце… Не бьётся, — пробормотала женщина.
— А ну отойди! — Акайо пихнул её в сторону и прислонился ухом к груди лежащего, — …И вправду, — выдал с опаской, — Тихо.
— … — я кинул в их сторону изучающий взгляд, — Мёртвые от жара не потеют.
— Послушайте сами.
— … — навострив слух, уловил едва слышимое дыхание, — Живой.
— Как вы?…
— Легко!
Переглянувшись, хозяева в четыре руки продолжили ухаживать за парнем — прелестное зрелище! Муж и жена заняты одним делом!
Ха-ха-ха!
Всё же, интересно — почему Окуни так ярко отреагировал на актёров Кабуки? Скорее всего, демон показал ему образы давно ушедших друзей — тех, кого не сумели спасти проповедники в своё время. Канашими показал именно «их».