Путь Будды. Законы кармы
Шрифт:
Что по этому поводу говорят Ангелы-Хранители? Как все было на самом деле?
Гаутама впервые увидел больного человека, старого калеку, труп и отшельника не в 29 лет, а в 18.
Был поражен этим зрелищем. Понял, что родной отец многое ему не показывал. Начал задумываться над природой вещей. После этого Сиддхарта стал совершать поездки за пределы дворца, знакомясь с ранее скрываемыми от него людьми – монахами, нищими, простыми крестьянами и т. д.
Странствия Гаутамы длились обычно два-три месяца, потом он возвращался обратно в Капилавасту к жене, к детям. Дворцовая жизнь уже не казалась ему такой привлекательной. Но и полностью отказываться от нее он не собирался. Он пытался найти равновесие между этими двумя разными мирами, найти свое место в этой жизни.
Собственно говоря, каждому из нас в своей жизни приходится решать ту же самую задачу, которая стояла когда-то перед Буддой – как найти золотую середину между семьей, работой, призванием, долгом перед обществом.
Наконец Гаутама решил совершить большое путешествие по соседним царствам.
Особый интерес у Сиддхарты вызвала местность Гая, которая и в те времена считалась священной. Именно здесь по легенде Шива оставил отпечаток своей ноги в камне.
В этом месте Гаутама задержался надолго, размышляя над смыслом своей жизни. В конце концов ему открылось, что он должен стать великим учителем, нести в мир новые знания, но при этом не должен забывать о своей семье, детях и о своем народе. Это и есть учение о «золотой середине».
После смерти Будды монахи это учение о «золотой середине» переделали на свой лад – дескать, чтобы добиться просветления, нужно следовать срединным путем между аскетизмом и праздностью.
Звучит красиво, но стоит лишь задуматься, как сразу обнаруживаешь в этой фразе массу нелогичностей.
Во-первых, что такое просветление?
Для примера приведу слова Зигмунда Фрейда:
В письме от 20 октября 1895 года он доверительно поведал, что произошло в его душе в ночь, которую можно назвать определяющей (цитата по работе Андре Грина):
«На прошлой неделе, работая ночью и дойдя до состояния, близкого к легкому помешательству, в котором мой мозг функционирует лучше всего, я вдруг почувствовал,Другими словами – просветление – это момент озарения, когда перед тобой вдруг открывается истина и ты находишь ответ на давно мучавшую тебя проблему.
Моменты просветления в том или ином виде бывают абсолютно у каждого человека и не один раз в жизни.
Для получения результата следует изо всех сил напрячься над решением определенной проблемы. Изо всех сил, насколько это можно.
Вот как это описывает Зигмунд Фрейд: «…работая ночью и дойдя до состояния, близкого к легкому помешательству, в котором мой мозг функционирует лучше всего, я вдруг почувствовал, что преграды раздвинулись, завесы упали, и я ясно различил…»
Обратите внимание – «…дойдя до состояния, близкого к легкому помешательству, в котором мой мозг функционирует лучше всего…»
Ну и где тут «золотая середина»?Чем Будда занимался в Бодхгае? По легенде сорок девять дней он то неподвижно сидел под деревом, то, не мигая, смотрел на него, медитировал непрерывно дни напролет, полностью выложился, затратив огромное количество душевных сил.
Такова цена просветления.
Для чего?
Чтобы потом сказать своим последователям – «хотите повторить мой опыт, достигнуть такого же результата?.. мой совет – не напрягайтесь, следуйте срединным путем».
Это то же самое, если спортсмен, тренировавшийся до изнеможения, показывает на соревнованиях высший результат, и на вопрос «в чем секрет такого успеха» скажет: «Отдыхайте больше».
На самом деле просветление дается путем невероятной концентрации всех душевных возможностей человека.
А вот всю жизнь целиком действительно следует пройти, соблюдая правило «золотой середины».Со слов Ангелов, Будда достиг просветления в 427 году до н. э. в возрасте 35 лет. За два года до этого умер его отец Шуддохан. И перед его сыном Сиддхартой стал вопрос престолонаследия.
Будда вступил во власть и оставался царем до самой своей смерти. Медитируя под деревом Бодхи, он открыл для себя наиболее приемлемое решение: пойти срединным путем, не впадая в крайности.
Два-три месяца в году он посвящал монахам, проповедуя среди них свое учение. Потом возвращался к своим женам и детям во дворец.
Естественно, самим монахам такой порядок вещей не сильно нравился. После смерти Будды постепенно его отлучки во дворец из сангхи (общины) были стерты из памяти его последователей.
И родилась легенда о Будде, который отрекся от семьи и царства и провел остаток жизни среди своих самых верных учеников.
Легенда, придуманная этими самыми учениками.Что об этом говорят буддийские источники?
По преданию, через три месяца после смерти Будды был собран первый буддистский собор, на котором трое ближайших учеников – Ананда, Упали и Махамаудгальяяна на память воспроизвели всё, чему учил Будда.
Обратим внимание – ученики НА ПАМЯТЬ воспроизвели учение Будды.
И кстати, даже эту версию учеников никто не стал записывать. Ее просто ЗАПОМНИЛИ.
Кто запомнил? Другие ученики, члены сангхи (общины).
В конечном итоге учение Будды было зафиксировано письменно лишь спустя сотни лет после его смерти. Все это время монахи передавали знания друг другу в устном виде, постепенно теряя по пути все незначительные и ненужные с их точки зрения детали, добавляя при этом новые, отражающие их взгляды, подробности.Мы с Алексой подошли к длинному ряду молитвенных барабанов – медным цилиндрам, закрепленным вертикально на железных осях. На поверхности барабанов нанесены молитвы и мантры (священные гимны). Внутри барабанов по правилам также находились свитки со священными текстами.
Я толкнул ладонью тяжелый цилиндр.
– Считается, что если вращать этот барабан с молитвой, то можно достичь просветления.
– Так ведь в буддизме нет молитв, – удивилась моя жена.
– Правильно, нет. Так сказал Будда. А потом появились его последователи, которые сказали: ничего страшного, молиться можно. Не важно, что там говорил Будда. Вот Иисус в свое время изгонял торгующих из храма. А сейчас заходишь почти в любой христианский храм и первое, что видишь, – торговую лавку.
То же самое произошло и с Буддой. Он в свое время говорил, что молитвы не работают. Все равно сейчас при каждом буддийском храме обязательный атрибут – молитвенные барабаны, под каждым из которых чаша для сбора денег. Такова человеческая природа – не важно, какие знания даются людям Свыше, они все равно все переделают по-своему.
Мы спустились с верхнего яруса на средний и продолжили обход ступы. Наше внимание привлекла целая группа паломников на самом нижнем ярусе прямо напротив могучего дерева Бодхи. Молодые парни с бритыми головами совершали следующий ритуал: каждый сначала складывал руки над головой, подносил их поочередно ко лбу, к подбородку, к груди, потом опускался на колени, протягивал руки вперёд и принимал упор лёжа, затем опускал грудь на пол, вытягивал руки вперёд. Затем они вставали в обратном порядке и повторяли упражнение снова.
– Это так называемое «простирание». Считается, что таким образом воздается хвала Будде, накапливается положительная карма и в конечном итоге достигается просветление.
Тоже к реальному учению Будды не имеет никакого значения. Это все было придумано позже монахами.
Мы постепенно приближались к дереву Бодхи – тому самому, под которым Будда достиг просветления. Точнее сказать, это современное дерево – прямой потомок того самого дерева, которое росло на этом же месте.
Мы вышли на небольшую ровную площадку с мраморным полом. Само дерево было отгорожено от паломников двойной решеткой – каменной и позолоченной.
– Чтобы не растащили на сувениры, если каждый отщепит по кусочку, то от дерева ничего не останется, – пояснил я своей спутнице.
Могучие ветки фикуса религиозного опирались на специальные подставки. Дерево старое – ему уже сотни лет.
По традиции буддисты обклеивают позолоченными стикерами каменную решетку вокруг дерева и фотографируются на фоне дерева.
Вдоль стен сидят отрешенные от всего паломники, медитирующие в самом что ни на есть святом для них месте.
Периодически с разных сторон раздаются громкие мантры, звенят колокольчики. В таком шуме достичь просветления явно проблематично.
Поэтому для желающих заняться настоящей медитацией в нескольких десятках метров от дерева Бодхи есть красивый аккуратный сад, где в полной тишине можно погрузиться в себя и попытаться достичь просветления вдали от шума и гама.
Я заглянул в этот сад для медитаций и застал там одинокую женщину-азиатку. В это время возле самого дерева Бодхи яблоку было негде упасть – все пространство было занято сидящими паломниками. Шумно, неудобно, но зато это ТО САМОЕ дерево.
За двойной оградой возле дерева Бодхи находится так называемый «алмазный трон» Будды – точное место, где он сидел в неподвижности многие дни подряд. На самом деле там находится обычная каменная плита. Слово «алмазный» употребляется в данном случае не как «драгоценный», а как «прочный, надежный».
Рядом величественная ступа Махабодхи.
Мы с Алексой присели вдвоем на каменные выступы вдоль стен. Место хорошее, умиротворяющее. Неожиданно паломница в белом, сидящая на полу напротив нас, резко бросилась в мою сторону и подняла упавший у моих ног сверху листок сердцевидной формы. Она торжествующе показала свою находку своим соотечественникам – те зааплодировали.
Я вспомнил, что среди буддистов листья с дерева Бодхи считаются реликвией.
Я огляделся вокруг себя, но увы – больше лежащих листьев не было. Но посмотрев прямо себе под ноги, я заметил небольшую веточку длиной в 5 см. Поднял. Будем считать, что Будда таким образом послал благоприятный знак.
– Жалко, что ты листок не успел поднять, – сказала Алекса.
– Если бы не эта женщина, я бы и веточку не догадался поднять, – рассудил я. Внимательно осмотрелся по сторонам. Заметил, что многие присутствующие рядом паломники внимательно разглядывали пол – нет ли где еще посланных подарков свыше.
На выходе из комплекса Махабодха к нам привязался мальчик – торговец сувенирами. Он шел за нами и надоедливо канючил:
– Листья со священного дерева Бодхи! Недорого!
И размахивал при этом стопкой зеленых листьев, аккуратно разложенных по небольшим пластиковым пакетикам.
Алекса не выдержала этого приставания и ответила ему:
– Оставь нас в покое, мы не буддисты!
Потрясенный мальчик резко оставил нас в покое.
Я задумчиво подвел итог:
– Мы с тобой не буддисты в обычном земном понимании этого слова. Да, я нарушаю устоявшиеся традиции. Но история жизни Будды, о которой я собираюсь написать книгу, правдива. Я лишь опровергаю сложившиеся легенды. С этой точки зрения я буддист еще тот. После моих книг про Иисуса тоже было много возмущения – кощунство, святотатство. Прошло тринадцать лет – за это время нашлось много документов, подтверждающих правоту книг «Откровения Ангелов– Хранителей» про Иисуса. Также будет и с книгой про Будду.Еще перед поездкой в штат Бихар, в котором расположена Бодхгая, нас предупреждали – вы едете в самый криминальный штат Индии, где самый высокий уровень преступности. Я к этим страшилкам отнесся с юмором – Индия является одной из самых безопасных стран мира.
Однако вскоре мы убедились, что все опасения были не напрасны. Таксисты и тук-тукеры все как один отказывались везти нас к железнодорожной станции в темное время суток. Наш поезд отходил в Варанаси в двенадцать часов ночи, а в это время никто из водителей не соглашался выезжать из Бодхгаи.
Самый смелый моторикша согласился отправиться с нами в путь никак не позже семи часов вечера, пока на улице еще светит солнце. Гнал он как сумасшедший, тревожно оглядываясь по сторонам. Доехали без приключений.
Позже все знакомые индийцы при слове «Бихар» закатывали глаза, добавляя:
– Лучше не связываться с бихарцами, они такие, убьют – и глазом не моргнут.
Любопытная деталь – название
Глава четвертая Индия, Варанаси, Сарнатх – место, где Будда прочитал свою первую проповедь
Варанаси – самый священный город для индусов. Таким он был и две с половиной тысячи лет назад во времена Будды. Именно сюда отправился Сиддхарта из Бодхгаи для того, чтобы прочитать свою первую проповедь.
Так же, как почти пятьсот лет спустя Иисус отправился в Иерусалим.
Варанаси встретил нас невероятно шумной сутолокой на улицах – теснота, давка, пробки. Ни в одном из индийских городов ранее или позже мы не встречали такой перенаселенности и хаотичности.
Центральная часть Варанаси, примыкающая к Гангу, полностью состоит из средневековых узких улочек – раскинув руки в разные стороны, вы легко упретесь в противоположные стены.
По этим протокам, как кровь по венам, льется нескончаемый поток людей, коров, собак и даже мотоциклов. В такой тесноте они еще умудряются ездить на мотоциклах! Точнее, гонять, бибиканьем распугивая прохожих!
Коровы – священные животные – как тромбы в сосудах, создают пробки по обе стороны от себя. Ляжет такое «божество» посреди дороги и смотрит на всех флегматичным взглядом, пережевывая городской мусор в виде объедков или пластиковых пакетов. И пусть весь мир подождет!
Иногда бык или корова начинает спокойно, ничуть не торопясь, пересекать автострады, и тогда бурный поток автомобилей, тук-туков, рикш резко замирает на месте, ожидая, пока трасса вновь не превратится из пастбища в территорию для проезда машин.
К этому надо еще добавить непрерывную какофонию автомобильных гудков, криков торговцев, человеческого гула, звона колокольчиков из индуистских храмов и призывов муэдзинов из мечетей.
Варанаси тебя оглушает и обволакивает своей вязкой атмосферой. Правильно говорят, что самый индийский город из всех городов так не похож на все остальные.
Но самый сильный культурный шок ожидал нас позже. Мы с Алексой сидели на террасе отеля, нависающей прямо над Гангом. Протянув под столиком гудевшие от долгой ходьбы ноги, мы пили масала – чай из небольших вычурных глиняных кружек, любовались завораживающей панорамой великой реки.
Ганг выглядел великолепно – широкая ровная гладь, вдоль берегов сплошные ступенчатые набережные – гхаты, средневековые замки, крепостные бастионы, резные узорчатые балкончики, яркие разноцветные лодки – глаз радовался обилию красок.
Противоположный берег Ганга контрастировал своей полной безлюдностью. Безжизненный пустынный пологий берег, над которым сквозь розовую дымку медленно поднимался яркий диск солнца.
– Вот так выглядит знаменитый рассвет над Гангом, – сказал я, осторожно отпивая горячий пахучий чай из кружки. И вдруг резко вскочил на ноги и стал всматриваться в неторопливо проплывающий мимо нас белый сверток.
– Смотри, Алекса, – я указал пальцем прямо перед собой, – тебе не кажется, что это ребенок, завернутый в саван?
Она встала возле меня, напряженно разглядывая странный предмет.
– Да, очень похоже, – подтвердила она мою догадку, – голова угадывается, тело.
– Думаешь, это ребенок?
– Вполне возможно. Мы же читали, что индусы умерших детей до четырнадцати лет просто топят в Ганге, дескать, невинные создания, еще не успели нагрешить.
– Этот видимо, просто отвязался от своего камня, всплыл.
– Не исключено.
Я свесился с балкона и стал разглядывать набережную под нами. Индийцы спокойно занимались своими делами – грелись на солнце, о чем-то гортанно переговариваясь между собой, кому-то стригли волосы на голове, кто-то купался в Ганге, тщательно перед этим намылив свое тело.
Никто не обращал ни малейшего внимания на проплывающий мимо предмет в белом саване. Плывет себе что-то и плывет, нет смысла волноваться.
Мы тоже успокоились – мало ли что могло нам показаться. Пока через пятнадцать минут мимо нас не проплыло другое тело. Теперь сомнений не было уже никаких – ясно была видна черноволосая голова, плечи, спина, раскинутые руки. Мужчина дрейфовал по течению спиной кверху, нижняя часть тела была под водой.
Снова никакой реакции среди индийцев на набережной. Стало ясно, что ничего экстраординарного для местных жителей не происходит. Плывет себе покойник – ну и что – обычное дело. Никого это не волновало, кроме впечатлительных европейцев.
Я обратился к соседу за соседним столиком – молодому парню, с виду англичанину – на его родном языке:
– Вы видите это?
Он оторвался от раскрытой книги, которую внимательно читал, мельком глянул на реку и тут же резко вскочил с места.
– Боже мой! – эмоционально отреагировал он.
Я наклонился к Алексе:
– Нормальная реакция европейца.
Перегнулся через перила балкона и указал на невозмутимо отдыхающих и купающихся местных жителей:
– А это нормальная реакция индийцев. Мы видим непогребенный труп, а они – телесную оболочку, которую покинула душа. Что-то типа пальто, которое снял человек.
– И кто прав – мы или они? – спросила Алекса.
– Я спрашивал у Ангелов про похороны. Имеет ли значение, каким образом погребено тело, как правильнее – закапывать в землю, сжигать, топить, мумифицировать или еще что-то. Ангелы ответили – в момент смерти человека душа покидает свою земную оболочку, и то, что потом происходит с телом, уже не имеет никакого значения.
Я взял в руки полуостывшую кружку чая.
– Ангелы говорят – можете жечь, закапывать, топить тела умерших – это ваше право. Для тех, кто на Небесах, это уже не имеет никакого значения.
– То есть что получается, индийцы, которые просто так бросают тела в воду, – правы? – возмутилась Алекса.
– Не совсем, – я поднял вверх ладонь успокоительным жестом, – для душ умерших не имеет значения, как именно обошлись с их телом. Их волнует другое – какая о них осталась память. Все эти похоронные ритуалы преследуют одну цель – показать умершему, насколько его уважают оставшиеся в живых друзья и близкие.
Я махнул рукой в сторону реки:
– Если твой труп просто так плывет по реке, как кучка мусора, и никого не интересует, что с ним будет дальше, – это красноречиво говорит о том, какую жизнь прожил этот человек. Земной путь пройти надо так, чтобы тебя и после смерти уважали.
Я сделал глоток чая и продолжил:
– Сам ритуал похорон не имеет значения, кремация, погребение – не важно. Тут главное другое – уважение. Иногда бывает такое, что усопшего провожают по всем правилам – отпевают, ставят свечки, заказывают службы, но это лишь внешняя оболочка. При этом все участники похорон внутри себя проклинают покойника, причем за дело. Вот что главное. Жить нужно так, чтобы тебя вспоминали добрым словом по-настоящему.
В это время тело мужчины, увлекаемое течением реки, уткнулось в борт одной из многочисленных лодок, курсирующих по Гангу. В судне находилось два индийца – один из них лениво повернулся в сторону нежданного сюрприза, несколько секунд раздумывал, затем задел за плечо своего напарника. Тот спокойно встал, взял весло и изменил курс лодки таким образом, чтобы тело могло плыть по течению дальше. Затем оба индийца отвернулись в другую сторону, утратив какой-либо интерес к покойнику.
Никаких эмоций. Действительно, обычное дело, рутина.
– Куда потом эти тела попадают? – спросила Алекса.
– Там ниже по течению за городом работают специальные ловцы трупов, – сообщил я прочитанные ранее сведения, – хотя многие трупы выносит на тот пустынный берег Ганга. При желании можно с фотоаппаратом пройтись по той стороне, там таких кадров наснимать, что любой фильм ужасов украсят.
Алексу эта перспектива не сильно вдохновила:
– У меня мама работала в уголовном розыске, я подобных фото насмотрелась более чем достаточно.
– Тогда пойдем путешествовать по городу. Здесь есть на что посмотреть.
Мы собрались и вышли в тесные переулки старого города.
– Будда выступал против брахманов точно так же, как позже Иисус обличал иудейских священников. Поэтому прежде чем рассказывать о Будде, надо разобраться, что такое брахманизм и что в нем не устраивало Будду.
Мы прошли буквально несколько десятков метров по узкому коридору и наткнулись на небольшую группу индийцев с гирляндами на шеях, которые, сложив ладони в жесте «намасте» перед грудью, благоговейно взирали на алтарь небольшого храма.
В глубине храма находилась огромная статуя Ханумана – царя обезьян, точнее, лишь его часть – оранжевая, похожая на оранжевый апельсин голова.
Мы застыли в стороне, наблюдая за этой картиной.
– Варанаси – город, который упоминается в самых древних священных индийских текстах – Рамаяна, Ригведа. Уже во времена Будды это был главный религиозный центр. И он точно так же, как мы с тобой сейчас, видел, как люди поклоняются обезьяне, надеясь выпросить у Ханумана милость и удачу в делах.
Вот тогда и родилось его знаменитое изречение:
– Если человек может прекратить страдания подношением, почитанием и молитвой, в мире не осталось бы ни одной причины для страдания, потому что кланяться и молиться способен каждый. Но так как люди по-прежнему подвержены страданиям, несмотря на совершение поклонов, почитание и выполнение обрядов, то это явно не тот путь, который ведет к освобождению.
Говорят, что в индуизме примерно тридцать три миллиона Богов. Будда осмелился сказать, что Бога, которому следует поклоняться, не существует вообще. Человек должен самостоятельно решать свои проблемы.
Алекса спросила:
– То есть Бога вообще нет?
Я ответил:
– Того Бога, которого люди привыкли себе представлять в виде дедушки с бородой, способного исполнить все желания, конечно нет. Ангелы объясняют так: над нами, людьми, есть более Высший мир со своими Верховными существами. Но с молитвами там обращаться не к кому, потому что никто из Небесного мира в наш земной мир вмешиваться не должен.
– Будда прав?
– Да, полностью. Если человек хочет получить помощь Свыше, то ему следует обращаться с просьбой непосредственно к Ангелам. При этом человек не должен просить, чтобы кто-то решил его проблему, он может лишь попросить совета у своего Ангела.
– И как это сделать?
– Нужно сесть в удобную позу, отключиться от внешних раздражителей, успокоить свой мятущийся ум, сформулировать вопрос, мысленно его задать и так же спокойно ждать ответа. И прислушиваться к своему внутреннему голосу.
– На медитацию похоже.
– Это и есть медитация. То самое просветление, которое достиг Будда под деревом Бодхи – это и был контакт с Высшими существами. Символ буддизма – это сидящий человек, пытающийся услышать голос Свыше.
Мы отошли подальше от храма.
– Помнишь, мы с тобой были в древнеегипетских храмах и гробницах? Какие там были Боги? Человек с головой крокодила, с головой сокола, с головой коровы, с головой шакала и т. д. В Индии тот же самый культ – человек с головой обезьяны, с головой слона. Это все Боги Древнего мира, когда человек поклонялся животным.
Кстати, Варанаси – ровесник Фив и Луксора. Если бы индийская цивилизация погибла так же, как древнеегипетская, мы бы сейчас культ Ханумана и Ганеши наблюдали исключительно в музеях. И удивлялись бы тому, насколько причудливы верования древних индийцев.
Молиться Хануману и Ганеше – то же самое, что просить помощи у Осириса и Гора.
Хочешь изменить свою жизнь к лучшему – перестань молиться и займись саморазвитием. Именно это и проповедовал Будда более двух тысяч лет назад неподалеку отсюда.