Путь домой. Книга вторая
Шрифт:
Раде свистнул, и Видов подошёл к нему, а девчонки, отойдя наоборот — назад — приготовили аркебузы. Но незнакомые мальчишки шли совершенно спокойно, не обнажая оружия, а шагавший первым открыто улыбался. Это был светло-русый невысокий парнишка, лицо которого шрам, идущий через левую щёку сверху вниз, даже не портил, а делал более привлекательным.
— Привет, — сказал этот парнишка с уже знакомым американским акцентом. — Так это вы — наши соседи? Мы уже несколько раз видели чьи-то следы, а вот теперь встретились наконец…
Позже Раде сказал, что именно эта улыбка идущего первым парня его и насторожила. Ну, понятно, можно в самом деле испытывать радость при виде кажущихся тебе симпатичными людей — но с чего уж так улыбаться? Не родственники и не близкие друзья встретились… И слишком уж активно они шли
— Нам надо бы к князю, — буркнул Раде, — если уж встреча такая долгожданная… — покосившись, македонец с досадой отметил, что девчонки остаются на месте, опустив аркебузы, и к ним уже подходят двое, а один зашёл за спину Видова. Это Раде полностью убедило в том, что тут что-то не так.
— Пойдём, — легко согласился парнишка. Остальные молчали. — Вашим девушкам не тяжело нести аркебузы? мы поможем.
Короткий шум позади убедил Раде в то, что его подозрения оправдались, и он, прокляв себя за то, что не начал действовать сразу, схватился за барте, но резкая боль в правой руке заставила его вздрогнуть — один из пришельцев, просунув лезвие шпаги под локоть Раде, заблокировал его руку.
Раде сшиб его ударом кулака. Видов оказался быстрее всех — он проскочил между двух парней, один из которых держал за локти Линде, и валлонка в его правой руке прошлась по плечу отшатнувшегося парня. Линде стремительно нагнулся за аркебузой, но парень ударил её в лицо ногой. Видов зарычал; Раде прыжком ушёл от стремительного удара двух палашей сразу. Зорка гневно, коротко вскрикнула, быстро щёлкнул кистень Видова, один из нападающих завалился в снег, а в следующую секунду четверо бежали к лесу, таща пятого, Раде зажимал раненую руку, Видов поднимал Линде, а Зорка вскидывала аркебузу — шея у неё слева была порезана.
Зорка выстрелила, но промахнулась, а пока хватала аркебузу Линде — вся группа скрылась в лесу. Зорка выругалась с треском, спросила:
— Как у тебя рука?
— Ничего, ничего… — Раде посмотрел резаную рану. — Что у тебя с шеей?
— А, ерунда… Линде, ты как?
— Убью, сволочь! — взревел Видов, рванувшись к лесу. Раде перехватил его за плечо:
— Стой, стой, стой! — серб дёрнулся, но македонец его удержал. — Стой, тебе говорю, стой!
— Он Линде губы разбил!! — заорал Видов.
— Да нет, ничего, стой, — Линде роняла на талый снег тяжёлые капли. — Держи его, Раде…
— Уходим отсюда, — Зорка успела зарядить обе аркебузы и следила за опушкой. — Скорей, а то ещё ахнут чем…
— Кажется, сегодня день визитов, — сказал Раде. Он, обернувшись, внимательно смотрел на другой берег.
Оттуда, растянувшись широкой дугой, бегом приближались не меньше двадцати парней.
Александр Башлачёв
Рука на плече. Печать на крыле. В казарме проблем — банный день. Промокла тетрадь. Я знаю, зачем я иду по земле. Мне будет легко улетать. Без трёх минут — бал восковых фигур, Без четверти — смерть. С семи драных шкур — шерсти клок. Как хочется жить! Не меньше, чем петь. Свяжи мою нить в узелок. Холодный апрель. Горячие сны. И вирусы новых нот в крови. И каждая цель ближайшей войны Смеётся и ждёт любви. Наш лечащий врач согреет солнечный шприц. И иглы лучей найдут нашу кровь. Не надо, не плачь. Сиди и смотри, Как горлом идёт любовь. Лови её ртом. Стаканы тесны. Торпедный аккорд — до дна. Рекламный плакат последней весны Качает квадрат окна. Дырявый висок, слепая орда. Пойми, никогда не поздно снимать броню. ЦелуяКостёр получился трескучим и беспокойным. Он отплёвывался во все стороны роями искр и с хрустом разгрызал поленья.
Мы сидели у костра втроём — я, Эва и Сэм…
…Жили на канадской границе, в штате Северная Дакота, в городе Майнот, пятнадцатилетние близнецы Форшем — Эва и Стэн. Пять лет назад они с компанией друзей попали сюда. В смысле, в здешнюю Америку. Два года они странствовали — от мексиканских плато до севера Канады. А три года назад случилась беда.
Эва с несколькими товарищами была на охоте. Когда они вернулись — их лагерь, разбитый недалеко от этих мест, был разорён, почти все в нём — убиты или зверски замучены. Стэна сестра нашла распятым на сосне, и, хотя его удалось снять, через сутки мальчик умер — он был несколько раз тяжело ранен…
Сделали это не негры. Особого труда не понадобилось, чтобы выяснить — руку приложил приобрётший за последнее время печальную известность Фрэнк Харди, пришедший с юга.
Эва поклялась мстить. С оставшимися в живых друзьями она напала на лагерь бандитов ночью, но удача отвернулась от неё. Малочисленная группа была перебита. Эву взяли в плен и сделали служанкой-рабыней. Конечно, её насиловали, часто и компаниями. Она выжила. Бежала. Добралась до побережья, откуда перебралась в Европу и больше года сражалась там (удивительно, что мы не встретились!) Скоро вокруг энергичной и напористо-бесстрашной девчонки сложился круг «личной гвардии», начавшейся с нескольких парней-скандинавов, назвавших её «валькирией». С полутора десятками лично преданных ей отчаянных голов, ни один из которых не смел за нею ухаживать, Эва Валькирия перебралась обратно в Америку и начала с того, что, собрав остатки нескольких разбитых неграми отрядов, утроила тем на берегах Рио-Гранде кровавую баню.
Это было год назад. С тех пор Эва со своим отрядом искала Фрэнка Харди — и вот напала на его след…
…История Сэма Роумэна была несколько иной. Он попал сюда три года назад вместе с Фрэнком Харди и его братом Джо. По его словам, братья были нормальными парнями там. А здесь — словно с цепи сорвались! (Меня это не удивило. Я давно понял, что этот мир высвобождает в человеке его настоящее Я) Это была даже не жестокость, а что-то запредельное. «Ради интереса» пленного могли посадить в костёр или зарыть в землю заживо. Особенно отличался прибившийся к отряду Харди позже Мэнни Брэннер, ставший фактически главным палачом банды.
Сэм вступился за пленную девчонку. В возникшей короткой схватке он раскроил Мэнни щёку и вынужден был бежать вместе с девчонкой — и ещё двумя парнями, тоже выступившими против братьев Харди. Но, как выяснилось, те не забыли «дезертира».
Год назад — примерно когда Эва вернулась из Европы — Сэм с большей частью подобравшегося у него постепенно отряда ушёл на запад. Про Харди давно уже ничего не было слышно…
Лагерь, в который они вернулись, был сожжён, оставшиеся там — убиты или зверски замучены. В том, кто это сделал, не было никаких сомнений. Сэм бросился на поиски, даже не похоронив мертвецов…
…Мы смотрели друг на друга. Эва сказала, постукивая ножнами по сапогу:
— Я слышала о тебе, Олег. В Европе… Ты всегда сражаешься за справедливость. Ты взял неприступную крепость Нори Мясника…
— Я там был не один, — проворчал я, скрывая, что польщён.
— Люди Фрэнка напали на твоих людей, — вмешался Сэм. — Парень со шрамом — это Мэнни, проклятая тварь… Ты поможешь нам?
Вопрос был прямой. По-мальчишески прямой.
Я поднялся. Небо затянули плотные тучи. Из пещеры слышались смех, выкрики и песня: