Путь домой
Шрифт:
Пили долго, смотрели какой-то футбол, трещали на разные темы. Не помню с чего, но почему-то понесло на откровения. Может, из-за футбола? Да, наверное. Олежка начал ныть, что спорт испоганился и потерял всякий смысл.
— Если раньше соревнования были международными, то сейчас соревнуются кошельки, — гундосил он. — Вот какого банана в нашей сборной делает негр? Он что, русский?
— Может, русский, — пожал плечами я.
— Сразу видно: футболом ты мало интересуешься, — упрекнул
— Тебе, что ли, негры не нравятся? — подал голос Борзый.
Он явно уже был пьян. Вальяжно раскинулся в кресле и потягивал коньяк под ломтик сыра.
— Нравятся, — разулыбался Олег. — Особенно негритянки.
— А у тебя была? — заинтересовался Борис.
— Конечно.
— Когда?
— В сауне, — поспешно ответил Олежик, пряча глаза. Из чего можно было сделать вывод: либо негритянки у него все-таки не было, либо было так, что лучше б не сложилось.
Борзый это тоже просек с полтычка. Фыркнул:
— Не топчи клумбы.
— Да я не о том, — поспешил уйти от щекотливой темы Олег. — Неправильно это.
— Негритянок в сауне жарить? — оживился Борзый. — Конечно, неправильно. Бабы в бане вообще не нужны. Они градус понижают.
Олег сделал страдальческое лицо и с молчаливым укором посмотрел на Бориса. В глазах читалось: дурак, я же не об этом. Мне стало его жалко.
— Да, — поддержал я, — хреново здесь всё. Прогнило что-то в нашей Рашке. Валить отсюда надо. Поднять баблосиков и валить.
Борис снова фыркнул:
— Куда ты собрался?
— Да хоть в тот же Таиланд. Олег говорит, там все дешево, и круглый год тепло. Море, обезьяны-крокодилы, бананы-маракуйи.
— И кому ты там нужен, патриот банановый? Что ты там делать будешь?
— Жить в свое удовольствие, — разозлился я. — А здесь я кому нужен? Здесь мне чего делать? Здесь ловить по-любасу нечего.
— Тому, кто ноет о том, что здесь ловить нечего, а где-то там все будет в шоколаде — тому, на самом деле, нигде ловить нечего. Хочешь, что б было плюшево, меняй что-то в себе.
— Тебе легко говорить, — окрысился я. — У тебя все хорошо. Бизнес, и вообще…
Борзый сощерился, оправдывая свое погоняло, подался вперед и неожиданно резко выпалил:
— Мне хорошо. У меня бизнес. А еще мама — училка, брат — неудачник и полное отсутствие папашки. И когда он присутствовал, его фамилия не Рокфеллер была. И никто мне не помогал. А у меня, Серенький, «все хорошо, бизнес, и вообще». Угадай почему?
— Повезло, — огрызнулся я. — Один хрен — здесь оставаться тупо.
— Да вали! Никто не держит. Я погляжу, как ты через полгода взвоешь
— Вот уж ни разу!
Я надулся и отвернулся. А чего он, в самом деле — по мечте сапожищами грязными?
Борзый молча играл желваками. Олежка с досадой переводил взгляд с него на меня и обратно.
— Ребят, ну чего вы, а? А поехали в Таиланд!
Борян встал с кресла, подхватил со стола бутылку и плеснул себе коньяка на два пальца.
— А поехали!
— И чего ты там делать будешь? — не удержался я от ехидства.
— Придумаю, — небрежно отозвался Борзый. — Я ж туда не на ПМЖ, как всякие маракуйи, которым родина жмет, а так… отдохнуть на пару недель.
— Так чего, едем? — обрадовался Олег.
И мы поехали. Вернее, собрались ехать. Но сначала у меня обнаружился просроченный загранпаспорт, потом Олег не мог отбрехаться от жены…
Когда мы, наконец, собрались и оплатили путевки, у Борзого в самый последний момент все обломилось из-за подписания какого-то дурацкого контракта. В итоге, мы полетели вдвоем.
Несмотря ни на что, Таиланд мне понравился. Я даже подумал, что хорошо было бы, в самом деле, свалить сюда из эРэФии. Здесь реально хотелось жить.
Как обещала реклама — мечты сбываются. Я проспал тридцать лет и проснулся в этой чудесной стране без возможности вернуться. Кажется, я должен был бы быть счастлив, но особенной порадоваться не получилось.
Очень скоро вспомнился тот разговор с Боряном. Пришло понимание, что Борзый был прав: я здесь чужой. Не в своей тарелке, никому не нужен. Но понимание это пришло слишком поздно.
Такая хренька…
— Сережа, — голос Звездочки звучал тихо с сочувствием и пониманием. Так говорят русские женщины, а не тайские трансвеститы. В моем случае все вышло наоборот. Тайский трансвестит пришел утешить, а русская женщина выворачивалась наизнанку там, где я ее оставил.
Я поднялся. Поежился. Адреналин потихоньку уходил, возвращались обычные ощущения. Стало холодно.
— Надо идти. — Голос мой прозвучал настолько бесцветно, что я сам его не узнал.
— Куда?
Я мотнул головой в сторону поля. Там, за высоким высохшим и заиндевевшим бурьяном, были дома. Раз есть дома, значит, есть люди. Должны быть.
— Надо лопату попросить и похоронить немца.
Звездочка кивнула, соглашаясь. Хорошо хоть не спорит. Я зашагал через поле к далеким домам.
— Сережа, — окликнула Звезда.
— Ну что еще?
— Яна, — напомнила моя тайская спутница.
Черт! Я почувствовал, как начинают гореть уши. Забыть про любимую женщину было верхом свинства.