Путь Дзэн
Шрифт:
принципы. Противоположные принципы, враждебные идеологии — непримиримы, и
войны, ведущиеся из-за них, приводят к взаимному истреблению. Куда менее
разрушительны войны, возникающие из-за простой жажды наживы. Ведь в этом
случае захватчик старается по крайней мере не уничтожать то, что собирается
завоевать. Разумные — т.е. человеческие — существа всегда
компромисс, но не люди, которые обесчеловечили себя, сделавшись слепым орудием
какой-нибудь доктрины или идеала,— фанатики, чья вера в абстракции превратила
их во врагов всего живого. Смягченный таким отношением к жизни, дальневосточный буддизм более “удобоварим” и человечески естествен, чем
буддизм Индии или Тибета, чей жизненный идеал иногда выглядит
сверхчеловеческим, доступным скорее ангелам, чем людям. Но и в нем, как и во
всех остальных школах, буддисты придерживаются определенного Среднего Пути
между крайними состояниями ангела (дева) и демона (прета), аскетизма и
чувственности.
61
Они утверждают, что нет иного пути к высочайшему “пробуждению” или состоянию
Будды, кроме как через человеческое состояние.
При попытке дать исторически точное описание индийского буддизма, а также той
философской традиции, из которой он вырастает, возникают серьезные трудности.
О них должен знать каждый изучающий восточную мысль, потому что почти все
важные суждения относительно древней Индии следует принимать с осторожностью.
И следует упомянуть некоторые из этих затруднений, прежде чем приступить к
индийскому буддизму.
Первое и самое серьезное — это проблема интерпретации санскритских и палийских
текстов, образующих древнеиндийскую литературу. Это относится в первую очередь
к санскриту, священному языку Индии, и, в частности, к той его особой
разновидности, которая использовалась в ведический период. Исследователь как
на Западе, так и в самой Индии, не может быть уверен в точности интерпретации
этих текстов, а все новые словари полагаются главным образом на один и тот же
источник —
столетия, в котором, как признано теперь, содержится немало гадательных
утверждений. Это пагубно сказывается на нашем понимании основных источников
индуизма — Вед и Упанишад. Созданию правильных европейских эквивалентов для
философских терминов Индии помешало то обстоятельство, что первые лексикографы
слишком поспешно находили им параллели среди западноевропейских богословских
терминов, ведь в первую очередь они стремились оказать помощь
62
миссионерам.
Второе затруднение состоит в том, что почти невозможно выяснить, что
представлял собой первоначальный буддизм. Существуют два списка буддийских
священных текстов: палийский Канон Тхеравады, или Южной школы буддизма, которая процветает на Цейлоне, в Бирме и Таиланде, и
санскритско-тибетско-китайский Канон Махаяны, или Северной школы. Все
исследователи считают, что основные сутры (так называются священные тексты) Канона Махаяны были составлены не раньше 1-го века до нашей эры. Однако
литературная форма палийского Канона наводит на мысль, что и он не является
буквальным воспроизведением слов Гаутамы-Будды. Если признать, что характер
речи индийского учителя периода от 800 до 300 года до нашей эры отражен в
языке Упанишад, то очень уж этот стиль не похож на скучные повторы и
схоластическую манеру изложения священных текстов палийского Канона. Не
приходится сомневаться в том, что большая часть обоих буддийских Канонов есть
результат трудов пандитов Сангхи, буддийского монашеского ордена. Оба Канона
обнаруживают все признаки благоговейной переработки первоначального учения. И
в них, как на русских иконах, почти невозможно разглядеть живопись за покровом
золота и драгоценных камней.
Третья трудность заключается в том, что индийско-буддийская традиция никогда
не проявляла интереса к истории, столь характерного для
____________
См. Monier-Willams, Sanskrit-English Dictioncirij (Oxford, 1951), стр.IX
63
традиции еврейско-христианской. Поэтому не существует почти никаких указаний
на время создания того или иного буддийского текста. Задолго до того, как их
записали, сутры из поколения в поколение передавались из уст в уста, и вполне