Путь Дзэн
Шрифт:
способность видеть, что все происходит “само собой”, в чудесной спонтанности.
С этим настроением связано чувство глубокого, бесконечного покоя, которое
вызывает, например, длительный снегопад, мягко окутывающий все звуки, слой за
слоем.
Падает снег.
Непостижимое, беспредельное
Одиночество.
Ваби,
неизвестности. Оно выражается так:
Калитка в кустарнике.
И вместо замка —
Улитка.
271
Дятел долбит
Все в том же месте.
День на исходе.
Пусто зимой,
По кадке с водою
Ходят воробьи.
Аваре — это не совсем печаль и не совсем ностальгия в обычном смысле тоски по
невозвратному былому. Это эхо того, что прошло и когда-то было мило, этот тот
резонанс, который возникает от звуков хора под сводами храма, но без которого
он был бы пуст.
Никто не живет у заставы Фуга.
Деревянный навес — и тот развалился.
Все, что осталось — осенний ветер.
Вечерний туман,
Думы о прошедшем.
Как оно далеко!
Аваре — это переходный момент, когда быстротечность жизни воспринимается еще с
грустью и сомнением, но уже и как форма Великой Пустоты: Ручей прячется
В травах
Уходящей осени.
272
Падают листья,
Ложатся один на другой.
Дождь стучит по дождю.
Переход уже готов завершиться, поэт готов “достигнуть того берега” в хайку
Иссы, написанном на смерть его маленького сына.
Этот мир как росинка.
Пусть лишь капелька росы,
И все же — и все же…[105]
Юген, который содержит в себе некую тайну, описать трудней всего, так что
пусть стихи говорят сами за себя.
Море
Голоса диких уток
Слабо белеют.
Жаворонок.
Упала сверху нота —
И ничего не осталось.
В густом тумане
О чем перекликаются
Гора и лодка?
Прыжок форели.
Облака проплывают
В зеркале ручья.
И еще один пример югена, на этот раз из стихотворений Дзэнрина: Ветер стих — цветы все падают.
Крик птицы — все глубже молчание гор.
273
Поскольку обучение Дзэн по меньшей мере с XV века включало постоянное
использование китайских двустиший, появление хайку не вызывает удивления.
Влияние Дзэн открыто проявляется и в хайку Моритаке, которое является “югеном
— наоборот”. Дзэнрин содержит такое двустишие: Зеркало, разбитое вдребезги, уже не отразит ничего; Упавший цветок едва ли вернется на ветку.
А Моритаке спрашивает:
Упавший цветок
Вернулся на ветку?
Это бабочка.
Говоря о Дзэн и поэзии, нельзя не упомянуть дзэнского монаха школы Сото, отшельника Рёкана (1748-1831). Часто думают, что святой — это человек, чье
чистосердечие вызывает неприязнь окружающих. Рёкан в этом отношении исключение
— это святой, которого все любили, может быть, потому, что он был как
ребенок,— скорее естественный, чем добрый. Может показаться, что любовь
японцев к природе весьма сентиментальна, ибо направлена на такие явления
природы, которые “приятны” и “красивы” — бабочки, цветы фруктовых деревьев, осеннюю луну, хризантемы и старые сосны. Но Рёкан — поэт и вшей и блох, и
___________
Впечатление, особенно противное поэтическому вкусу середины 20-го века. Оно
действительно связано со стилем хайку и других художественных жанров, соответствующих нашим стишкам на поздравительных открытках и картинках на
коробках шоколада. Сравните, однако, сюрреалистическую смелость образов
такого, например, двустишия из Дзэнрина: 274