Путь Гладиатора. Калин
Шрифт:
Леон принял душ, смазал кремом для удаления волос появившуюся щетину, потом привел в порядок волосы. Одетый, он стал казаться еще полнее, чем был на самом деле, благодаря шикарным эполетам на ключицах и широкому поясу, обтягивавшему талию. Брюки–клеш и блестящие черные ботинки увеличивали эту иллюзию. Он осторожно намотал церемониальный кнут на левое запястье, и облачение было закончено.
Завтрак состоял из сока, каши и сушеных фруктов, которые он запил своим любимым чаем, приправленным специями. Потом на личном антигравитационном плоту он полетел от дома к заводу, расположенному далеко
Завод занимал огромную площадь, крыша главного производственного цеха находилась почти в ста футах от поверхности земли. На полу тянулись ряды ткацких станков, напоминая хорошо спланированный парк. И хотя благодаря системе вентиляции все помещение продувалось воздушными потоками, в нем все равно стоял раздражающий проплесневелый запах. Воздух все еще поддерживался теплым, не давая проникнуть внутрь ночному холоду; позднее здесь станет прохладнее, в то время как снаружи воцарится палящая жара.
Леон остановился в тени одного ткацкого станка, наблюдая, скорее даже ощущая, а не видя, бесперебойную, весьма и весьма эффективную работу пауков–ткачей. Чистый пол, отметил он, рабочие трудятся за станками, а надсмотрщики присматривают за ними, держа наготове электронные хлысты. Все помещение переливалось разноцветными огнями в ярком свете потолочных ламп.
Заведующий отделом тканей Вогель сопровождал группу инопланетных покупателей, проявляя по отношению к ним почтительность, смешанную с мягким юмором, давая повсюду объяснения и очень ненавязчиво намекая, что гостям завода известно ровно столько же, сколько и ему, и что при желании они вполне могли бы справиться с его обязанностями. Что конечно же было просто смешно: чтобы стать заведующим отделом по тканям, требовалось по меньшей мере двадцать лет стажа, но и в этом случае лишь немногим удавалось создать какой–нибудь новый образец ткани.
– Как вы видите, джентльмены, — говорил Вогель, — наши ткачи — это мутировавшие пауки, прошедшие генетический отбор по размеру, способностям и цвету нити. Отметьте развитие их прядильных органов. В качестве метода обучения мы используем инъекции. Отобранного паука–ткача готовят к выполнению строго определенного задания, и когда он в совершенстве овладевает требуемыми навыками, его убивают и из главного нервного центра добывают сыворотку, которую затем впрыскивают другим паукам. Таким образом «память» обучения передается от одного ткача к другим. Потом остается просто расставить в цеху ткацкие станки, надсмотрщиков, обеспечить питание и все такое прочее.
«Да, все очень просто, — усмехнулся про себя Леон. — Уже само по себе то, что пауков удается обучать, — огромное достижение. А заставить их прясть — воистину маленькое чудо!»
– У нас имеется триста семь различных рисунков тканей, — продолжал Вогель. — И семьсот двадцать восемь серийных образцов различных размеров. Таким образом, наши ковры, настенные покрытия и ткани способны удовлетворить любые пожелания.
Вогель нагнулся и взял в руку кусок тончайшей ткани — это был ковер, который, если его распрямить, покрыл бы целую комнату. Сейчас же он представлял собой малюсенький шарик, который легко помещался в кулаке. Но если его расправить, то не появится ни единой складки.
– Цвета материала природные,
«Он рискует, — подумал Леон. — Пожалуй, он чересчур рискует, ведь инопланетяне такие чувствительные».
Но тут все засмеялись, и Леон успокоился. Завотделом по тканям действительно умел точно оценивать терпение своих посетителей. Тот, кто выращивает чувствительных и отвратительных на вид пауков, может считать эмоции людей не более чем детскими играми.
Тут Леон, заметив, что Вогель смотрит на него, кивнул ему. Тот принес извинения посетителям и прошел к станку, где стоял Леон.
– Акционер Херл.
– Как дела, завотделом по тканям?
– Ну, мне кажется, — начал Вогель, — что эти покупатели, увидев предложенный нами товар, больше никуда не пойдут. — После паузы он продолжил: — Не посчитаете ли вы излишней смелостью с моей стороны услышать поздравления, Акционер? По поводу вчерашнего сражения, — пояснил он. — Я следил за ним на экране. Очевидная победа зелено–серебряных.
Леон кивнул, принимая поздравления.
– Лично я выиграл полную ставку и получил солидный дивиденд на вложенный капитал, — с гордостью сообщил Вогель. — А вы будете снова делать ставки, Акционер?
– Нет, — ответил Леон. — И если вы не дурак, то поступите, как я. Будет очень жаль увидеть вас выставленным на аукционе из–за неспособности выплатить долги.
Допущенная фамильярность и сознание собственной значимости привели к тому, что Вогель дерзнул заметить:
– Но вы ведь выкупите меня, Акционер Херл. Разве кто–нибудь еще способен так обучать ваших пауков–ткачей?
– Найдем, — резко бросил Леон. У Вогеля, как и у него самого, была темная кожа, но волосы у завотделом не вились, свидетельствуя, что он полукровка. Ну и самое главное, у него не было акций. И было бы неплохо напомнить ему об этом. — Да, если вы попадете на аукцион, я вас выкуплю, — растягивая слова, произнес он. — Это верно. Но только затем, чтобы ваш опыт не стал достоянием других; потом вас отправят вкалывать на полях. Так что не доставляйте мне лишних хлопот, завотделом по тканям, и мое отношение к вам не будет меняться. Не забывайте об этом.
– Да, Акционер.
– Вы оскорбили меня. — Леон нанес резкий удар плетью по боковой стороне ноги служащего. — Смотрите, чтобы такое больше не повторилось. А теперь возвращайтесь к выполнению своих обязанностей.
Вогель поклонился с устремленным в сторону взглядом.
Выйдя из огромного здания, Леон остановился, вдыхая морозный утренний воздух и радуясь тому, что покинул помещение с ткацкими станками. Да, мутировавшие пауки обеспечивали постоянный приток денег, однако все равно он не мог преодолеть отвращение, которое эти твари внушали ему чуть ли не всю жизнь.