Путь гладиаторов
Шрифт:
Ах ты, Темный!
На сей раз увернуться не успела. И приняла на клинок всю тяжесть герцогского меча.
Враз немеет рука…
— Защищайся! — взревел старик. Взбешенным матерым волком.
Рука — тоже против хозяйки! Как ветер в лицо, как каменные плиты двора! О них вечно спотыкаешься. Когда на тебя летит яростный вихрь — Ральф Тенмар!
Ирия зло перекинула клинок в левую. Хорошо еще — оружие защищено.
Как же силен этот старик! Девушка отступила не слишком удачно. И едва не растянулась — на обледенелых камнях.
Старик?
Ничего подобного. Месяц назад Ирия пропустила бы половину ударов, что сейчас легко отобьет.
Ну, пусть не совсем легко. Ладно, признаем правду…
Зазевалась — и прошляпила очередную ловушку!
Клинки зазвенели. Онемение ласково заскользило по левой кисти. От запястья — к плечу.
Зато правая уже оклемалась… почти. Ирия резким движением вновь сменила руку.
— Когда-то я сделал из сыновей неплохих воинов, — сухо усмехнулся Ральф Тенмар. — И мне самому интересно: смогу ли превратить во что-то сносное дерзкую, вздорную девчонку? Кто тебя учил?
— Сначала — капитан нашего гарнизона. — Она в очередной раз едва не оступилась — об очередной змеев камешек! Торчащий из предательских замковых плит. И как они — обледенелый. — Потом — илладийский мастер. Его наняли для моего брата.
— Тебя учили вместе со старшим братом?
— Да. Леон лучше старался, если рядом соперник-сверстник. А братьев у него нет.
А на простолюдинов спесивый с детства Леон не соглашался. Отродясь.
— Понятно, — хмыкнул непобедимый старик.
Темный, он еще и не начал уставать! И зачем вообще снял со стены тяжелые мечи прошлого века? Ими Ирии — девушке — фехтовать гораздо тяжелее!
Почему нельзя обойтись шпагами? Еще бы ржавый двуручник из замшелого сундука достал! Чтобы она свой даже поднять не смогла.
— И кто же из вас был лучше?
— Я, — честно ответила «племянница».
Не поверит — его дело!
— Всё понятно, — еще ехиднее усмехнулся Ральф Тенмар. — Тогда хорошо, что в мой замок попала именно ты. Твой брат — совсем безнадежен.
А Ирия — не «совсем»? Спасибо, утешил!
И что значит — «хорошо, что она»? Хорошо, что именно ее приговорили к эшафоту? За чужое преступление?
— Зачем ты учишься драться?
Хороший вопрос. Чуть опять удар не пропустила.
— Вам надоело меня учить? — «вздорная» усмехнулась не хуже старика. Кажется.
А дыхание — срывается…
— Не надоело. Но почему? Я помню, что приказал тебе. Но ты — невозможно дерзка и нарушаешь приказы с пеленок. Или с тех пор, как выучилась ходить. Я говорил, что не люблю твои поездки в Большие Дубы, — ты продолжаешь ездить. Я не люблю, когда ты часами сидишь с Катрин, — но ты продолжаешь сидеть. Если запрещу брать книги из библиотеки — будешь читать тайком по ночам? А если потребую, чтобы читала обязательно, — даже не откроешь?
— С Дубами — понятно, — еще на шаг отступила Ирия. Мучительно хватая ртом морозный воздух. Уже не отдышаться! Болит каждая мышца. А в горло будто колкий
— Я — против! — рявкнул Ральф Тенмар. — Катрин живет в своих грезах и выдумках. Она верит, что вернется Анри. Верит в вашу бессмертную любовь и надеется увидеть свадьбу. Она уже внуков нянчить готовится! Ты, в отличие от нее, твердо стоишь на земле. Если не считать твоего глупого возраста… но он быстро пройдет. Так зачем позволяешь Катрин верить в то, чего нет?
Так сам он — не верит? И давно?
Серо-облачное небо мягко поплыло в сторону. А холод прошил с затылка до пяток. Вежливо напомнил об альваренской лихорадке.
Древние камни многовекового двора шатнулись под ногами…
— Анри не вернется! — с горечью выговорил Дракон. — А ты жива лишь потому, что нашлись два глупых старика и спрятали тебя в своем замке. Ничего не изменится к лучшему. Никогда. Так зачем зря мечтать? Ты не дождешься моего сына. А он забудет тебя — если еще не забыл. — Ральф Тенмар тоже не верит в вечную любовь. Ни в чью. Что ж, объяснимо — ему давно не пятнадцать. — Я вижу, ты устала, да и я — тоже. Идем завтракать. Завтра возьмем двуручники.
4
Всё еще переживая облегчение от несостоявшегося разоблачения, Ирия едва не прослушала роковую фразу. Вот и накаркала сама себе!
— Никто в наше время не дерется на двуручниках, — рискнула возразить девушка. — Они применялись даже не сто, а триста лет назад.
— Ты не только не выполняешь мои приказы, но и отдаешь мне свои? — ровным голосом переспросил старый герцог.
— Мне двуручник даже не поднять!
— Поднимешь! Ты — женщина. И уже потому — слабее любого мужчины… почти любого. Твой брат — слабак и мальчишка, он — не в счет. Шпага уравнивает силы, но не все враги пользуются ею. Твои руки — слабы. Тяжелый меч сделает их сильнее, а тебя — выносливее.
— Поняла, — кивнула «племянница».
Отсюда, со двора, треугольник башен Северной, Западной и Восточной складывается в очертания хищной птицы. Или это уже чудится — после амалианской тюрьмы? Но если аббатство на Альваренском острове — мрачный коршун, то древний Тенмарский замок — благородный орел.
…Черная птица летит сквозь колючую снежную мглу. Ожерелье застывших льдинок вокруг раненой шеи — красно-серебряный лед.
«Ветер, кровь и серебро»…
— Ты не ответила, — ворвался в мысли голос Ральфа Тенмара.
Древний замок, древняя земля. Сны о древнем и давно минувшем. Древний старик, древние камни под ногами.
Слишком много прошлого. И всё требует ответа…
— На что не ответила? Кому?
— Грезишь наяву? — чуть усмехнулся герцог. — Почему учишься драться?
— Чтобы суметь себя защитить.
— Со слизняком, вроде Люсьена…
Ирия вздрогнула. Она всё еще не в силах не только говорить так о мертвых — даже врагах! — но и слышать.