Путь к Эвенору
Шрифт:
— Конечно, — сказал я. — Идите повынюхивайте, но не слишком усердствуйте. Купите что-нибудь, поешьте местной еды — в общем, держите глаза и уши открытыми, а рты — занятыми.
Джейсон и Тэннети отошли. Баст продолжал пялиться на меня.
Черный порох вовсе не был такой тайной, как он считал. Энди была с нами, когда мы с Лу смешивали первую порцию, и помогала растирать. Она знает формулу, и Ахира знает, и я уверен, Дория тоже знает, что входит в черный порох, хотя биться об заклад, что ей известны пропорции, не стану.
Не
Так что мой ответ вполне мог звучать так: «Баст, не волнуйся, что тайна выплывет наружу, потому что мы и так знаем ее долгие годы».
Но Баст так стремился перерезать глотки всем, кто узнал тайну, что не стоило указывать ему новые мишени. Лучше попробовать его урезонить.
— Ты сам-то знаешь?
Он покачал головой.
— Слышал... намеки, но вникать не стал. Мне нет необходимости знать, как делается порох, и я не хочу этого знать.
— Мастер Ранэлла знает, и есть кое-какие... указания на случай, если и она, и Инженер умрут. Но я — нет, я не знаю.
Он отвязал мех от ограждения и, прежде чем предложить его мне, вежливо глотнул сам.
Я подумал, брать ли у него мех, и мне пришло в голову, что выпить — значит показать, что я ему доверяю, но потом я решил, что риск слишком велик, хоть смысла травить меня Басту нет. Но он-то этого не знал.
Мы уже и так довольно навозились с ядами, пусть и фальшивыми.
— Не стоит, Баст, — сказал я, возвращая ему мех.
— Ты просишь меня доверять тебе, а сам мне не доверяешь? — спросил он.
Я кивнул:
— Ну, в общем, да.
В конце концов, это просто констатация факта.
Дверь в каюту Энди была приоткрыта. Лучи солнца, проникая сквозь щели в жалюзи, падали на койку и превращали смятые бурые одеяла в пегие. Энди, в шортах и безрукавке — день был жаркий, — по-турецки сидела на койке, посреди разбросанных по одеялу вещей: серебряного кинжала с рукоятью, белеющей новой костью, мотка невероятно тонкой нити, маленького кристалла-линзы, зажатого в глиняной оправе, и длинным, не меньше фута, пером — его она бездумно вертела, а оно переливалось всеми цветами радуги.
Все как всегда.
Она сперва меня не заметила, сосредоточившись на толстой книге в кожаном переплете. Я взглянул на страницы и обнаружил, что не просто не могу понять написанного, но знаки дрожат и расплываются у меня перед глазами.
Снова магия. Я вздрогнул — не люблю я ее.
Я молча стоял в дверях. Молчать я умею. Однажды я просидел на дереве, не издав ни звука и не шевелясь, почти сутки — солнце взошло, закатилось и взошло снова — хотя и теперь еще у меня бедра и копчик принимаются ныть, стоит мне об этом вспомнить. А ведь сколько лет прошло!
— Закрой
— Да ну тебя.
Она подняла голову, и струи света и тени омыли ее лицо, выхватив глаза и губы: она улыбнулась. На миг, лишь на краткий миг, годы унеслись прочь: мы снова были юными, нам было по двадцать. Возможно, она ничуть не состарилась за все эти годы, возможно, просто хорошо выглядела. Я не верю во всю эту чушь с Той стороны, что расцвет женщины приходится на двадцать и около того, а к тридцати она начинает сдавать.
Но это длилось лишь миг; она отвернулась, одна полоска тени скрыла глаза, другая — губы.
— Кто чем занят?
Я сел на кровать по другую сторону от заклинательной книги.
— Джейсон с Тэннети пошли в город осмотреться. Ахира в порту, ищет, кто бы увез Баста и Кеиду. Эту парочку надо отправить до заката. А чем занята ты?
Перевод: много ли ты занималась магией и как себя после этого чувствуешь?
Губы ее покривились в усмешке:
— Пыталась разобраться в заклятиях, которые мне пока недоступны. Без толку.
Наверное, тревога моя отразилась у меня на лице — она махнула рукой, будто хотела ее прогнать. Это не помогло.
— Да нет, не те, что опасны, — это тонкая магия. Магия познания, не боя. — Она коснулась ногтем расплывчатой строчки. — Вот, например, это. Сотвори я его — в комнате чуть-чуть повысится температура. И только.
— И зачем это?
— Для составления карт. Поисковая магия. В Эвеноре она может нам пригодиться. Мы приближаемся к Эвенору. Когда будем — завтра вечером?
Я кивнул:
— В худшем случае — послезавтра утром.
А может, это будет лучший случай. Сейчас у меня уже холодок по коже не бежал. Инстинктивно я потянулся к ножу — мне спокойнее ощущать в руках оружие, — но отдернул руку. Трогать аксессуары мага лучше не стоит.
— Порой нож — это просто нож, — сказала Андреа. — Бери, ничего страшного.
Я взвесил нож на ладони: серебряное лезвие холодило кожу, костяная рукоятка была слишком теплой, точно Энди крепко сжимала ее — слишком долго.
Она смотрела на меня, глаза поблескивали в полумраке. Полосы света и тени косо пересекали ее лицо.
— Порой я тревожусь за тебя.
В голосе ее была какая-то особая нотка, какое-то напряжение. Мне это не понравилось.
— Я и сам тревожусь. — Я провел пальцем по кромке ножа. Видали мы и острее. — Я слишком стар становлюсь.
Уголок ее рта попал в лучик света: она улыбнулась.
— Слишком стар для чего?
— Для скитаний. Для того, чтобы вляпываться в истории и выбираться из них.
— Пока что тебе это вполне удается.
Она откинулась назад. Я пожал плечами.
— Беда этой работенки в том, что совершенно не важно, насколько хорошо ты это умеешь, коли тебе перестало везти. Это как...