Путь к рассвету

Дэвид Питер

Вир вновь с удивлением посмотрел на нее. Он уже много раз встречался с Сенной, они не так уж мало времени провели вместе… Но сейчас он словно видел ее в первый раз.

–  Я… не подведу тебя, - сказал он, и голос его при этом почему-то охрип.

Сенна пользовалась своей привлекательностью, своей жизнерадостностью как коварным приемом, заставляющим людей разговориться. Особенно хорошо это удавалось ей при общении с Пионерами Центавра, каждый из которых видел в Сенне возможное ценное приобретение, и потому сам старался привлечь ее внимание. В самом деле, безвременно

погибший Трок дошел даже до того, что решился взять ее к себе в жены, но свадьбу не одобрил император, и в конце концов разговоры о ней улеглись…

–  Это ведь ты, - внезапно сказала она.
– Ты взорвал казармы Пионеров Центавра и убил Трока.

Вир отвел взгляд в сторону. И это сказало Сенне больше, чем любая речь.

Некоторое время они молчали, а затем Сенна протянула руку и накрыла ладонь Вира своей ладонью.

–  Должно быть, тебе было очень трудно, Вир.

–  Это был не я, - сказал он бесцветным голосом.
– Это был кто-то… кого я не знаю.

–  Но я думала…

–  Мы на войне, Сенна. А на войне все становятся другими, совсем не теми, кем они привыкли себя считать. Совсем не теми, кем они хотели бы быть… Они становятся такими, что когда настанет мир, все захотят забыть о том, кем они были. Вот и я… я очень хочу забыть того человека, который убил Трока. Очень.

Сенна понимающе кивнула, и в ответ ладонь Вира неожиданно повернулась и крепко сжала ее руку. Их пальцы переплелись, и несмотря на охватившую их дрожь, Сенна почувствовала в этом пожатии необычную силу.

Сенна и сама не могла понять, что двигало ею, но она вдруг склонилась, обхватила ладонями лицо Вира и поцеловала его. Никогда в своей жизни Сенна еще никого не целовала столь искренне. В первый момент Вир рефлексивно попытался отдернуться, но затем, справившись со смущением, позволил себе насладиться сладостью этого мгновения, жадно ответив на ее поцелуй своим. Когда, наконец, губы их разъединились, Вир в изумлении посмотрел на Сенну.

–  Мне… не следовало так поступать, - начал было он извиняться.

–  На случай, если ты не заметил, Вир, это я так поступила, а не ты, - мягко возразила Сенна. Она даже почувствовала себя слегка смущенной от собственной наглости, хотя и понимала, что это неправильно.
– По крайней мере, инициативу проявила я.

–  Но я… Я слишком стар, чтобы быть твоим… твоим…

–  Любовником?
– Сенна вновь поразилась своей смелости. Она не могла поверить, что ее уста произнесли это слово. И в то же время чувствовала необъяснимую радость, что слово все-таки было произнесено.

Вир долго смотрел на нее, а затем сам проявил инициативу. Губы Сенны, все ее тело обмякли в его объятиях. Когда их губы, наконец, разъединились, Вир взял Сенну за подбородок и с нежностью и печалью взглянул в ее глаза.

–  Быть может, в следующий раз, - сказал он.
– Быть может, в следующей жизни. Сейчас я иду по пути столь темному, что даже сам не вижу, куда приду в конце концов. И потому не могу брать на себя ответственность за другого человека.

–  Я смогу пройти этот путь рядом с тобой.

–  Будет лучше, если ты станешь держаться поодаль.

Потому что этот путь имеет обыкновение разветвляться… И если я выберу неправильный поворот, то могу рухнуть в пропасть… И я не могу допустить, чтобы ты рухнула вместе со мной. Я не смогу жить, если буду опасаться этого… как бы мало ни оставалось мне жить, но это так.

Слова причиняли боль Сенне, но разумом она понимала, что Вир прав. Или, по крайней мере, понимала, что слова Вира правильны для него, и что ей не найти аргументов, чтобы разубедить его.

–  Ты уверена, что Лондо знает? Насчет меня, я имею в виду, - неожиданно спросил Вир, вновь внезапно меняя тему.
– И что Лондо никому не сказал?

–  Если бы он сказал кому-нибудь… кому угодно… Как ты думаешь, был бы ты сейчас на свободе?
– Резонно спросила Сенна.

–  Наверно, нет. Скорее всего, моя голова была бы на той же высоте, что и голова бедняги Рема. Сколько же еще, Сенна? Сколько еще хороших и храбрых людей погибнет, прежде чем все кончится?

–  Вир, ты не всесилен. Делай все, что в твоих силах, какими бы они ни были, а об остальном моли Великого Создателя. Пусть он даст тебе столько сил, сколько нужно, чтобы не свернуть с пути и дойти до конца.

–  Хотел бы я знать, на чьей вообще стороне Великий Создатель, - мрачно сказал Вир.
– Ведь Дурла и его соратники столь же истово верят, что действуют ради блага Примы Центавра, как и я. Но мы с ними не можем быть правы одновременно.

–  Возможно, - задумчиво сказала Сенна, откидываясь на спину, - вы все-таки правы оба.

Вир удивленно посмотрел на нее.

–  Как это может быть, чтобы мы оба были правы?

Сенну, в свою очередь, удивило, как это он может задавать подобные вопросы.

–  А разве это не очевидно?

–  В данный момент, нет.

–  Тебе предначертана судьба, Вир. Это видно с первого взгляда на тебя.

–  Каждому существу предначертана своя судьба, - рассеянно ответил Вир.

–  Да, но у тебя не просто судьба. У тебя Великая Судьба. Я ясно вижу это. Наш народ настолько нуждается в тебе, что ты даже сам этого не представляешь. И возможно, Великий Создатель вдохновил Дурлу лишь потому, что на самом деле рассчитывает на тебя. Ему нужно выковать из тебя человека, способного привести Приму Центавра к ее будущему. И для этого тебе нужно вступить в поединок с действительно великим противником… И в качестве такого противника Великий Создатель избрал Дурлу.

Вир уставился на нее.

–  Ты хочешь сказать, что люди сражаются и умирают… Что миллионы могут погибнуть, если Дурла осуществит свои планы… только для того, чтобы в конечном счете я смог собрать осколки?

–  Пожалуй, можно и так сказать.

–  Лучше так не говорить. Меня от одной только мысли в дрожь бросает. Если таковы намерения Великого Создателя, то он, наверно, безумец.

–  А почему бы и нет?
– с вызовом спросила Сенна.
– Ведь, в конце концов, он создал нас по своему образу и подобию… и посмотри, сколько ужасов мы натворили, мы, центавриане, как раса. Разве можно после этого говорить, что мы не безумны?