Путь к себе
Шрифт:
– Разрешите? – не дожидаясь ответа, уселся напротив. – Здравствуйте, Леночка.
Холодное недоумение скользнуло по ее лицу, но через секунду светло-карие глаза потеплели.
– Здравствуйте, но – Елена Владимировна, – поправила она.
– Да ладно, Леночка, к чему официоз, нас ведь никто не слышит, – я заглянул в ее глаза, стремясь зацепить влюбленностью.
– Т-а-а-к, – протянула она, и светло-карей теплоты как не бывало. – Корабли штурмуют бастионы…
Я видел, что
– Елена Владимировна, подождите, Вы неправильно меня поняли… Можно хотя бы поговорить?!
– Я правильно Вас поняла, Константин Викторович. А говорить нам, думаю, не о чем. У Вас – свои «свадьбы», у нас – своя жизнь.
Как нашкодивший пятиклассник перед красивой и строгой учительницей,
с трудом подбирая слова, я пытался объяснить мою теорию отношений мужчины и женщины. И поражался – какой бред несу…
Несколько минут она внимательно слушала, потом, подняв ладонь, спокойно сказала:
– Всё. Достаточно. По-вашему, женщина своими прелестями, данными свыше, должна дарить всем желающим кусочки счастья, в том числе и себе с этими счастливцами… Но поверьте, далеко не все мужчины согласятся стоять в общей очереди за этим кусочком. А для многих женщин настоящее счастье – ждать и встречать Его, зная, что Она – единственная.
В её приветливом взгляде осталось только хорошее воспитание, и, словно прочитав мои мысли, добавила:
– В дальнейшем прошу Вас не искать «случайных» встреч со мной.
Я отрешенно смотрел в окно: перейдя улицу, она исчезла, как прекрасное виденье.
Из задумчивости меня вывело приятное цоканье каблучков. К соседнему столику, заманчиво покачивая бедрами, подходила эффектная блондинка. Взглянув на меня, она мило улыбнулась. Ну что ж, подумал я: «Богу – богово, а кесарю – кесарево…»
После этого я видел Лену лишь однажды. Она стояла у кромки воды и смотрела на залив. Подходить я не стал, зная, что этот «берег очарованный и очарованная даль» не по моей принадлежности…
***
Воспоминания внесли в дальнейшее полную ясность и я направился к дому, где жили девушки.
Ира, сидевшая на крылечке с книжкой в руках, нерешительно шагнула навстречу… С непривычной для себя нежностью я подумал, что такие же доверчиво распахнутые глаза видел недавно у очень симпатичного котенка, забежавшего ко мне во двор.
– Здравствуй, Ирочка…
Она прошептала что-то похожее на приветствие. Взяв ее руку, перебирая тонкие пальчики, я, вместо заготовленной убедительной речи, сказал:
– Завтра я уезжаю и хочу, чтобы ты поехала со мной. Я тебя никогда не обижу, будешь учиться и устраивать свою жизнь.
Глядя мне в глаза, она спросила:
– В качестве любовницы?
– Для всех –
Я обнял ее.
– Ира, я, наверное, люблю тебя, но неволить и ограничивать ни в чем
не собираюсь…
Слов больше не было, я отпустил хрупкие плечи. Она медленно пошла к дому.
На следующий день все распоряжения по хозяйству были отданы, вещи уложены, а в 13.30 машина уже стояла у ворот. Я прогуливался по саду, и в груди нарастал холодок неопределенности, готовый развеяться при виде тонкого силуэта… В 14.10 велел водителю ехать на станцию той дорогой, по которой могла идти она.
Но деревенская улица жила своей неторопливой жизнью, и ничего для меня на ней не изменилось и не появилось…
Глава 3. Ирина
Накормив ребят завтраком, мы наводили на кухне порядок. У меня всё валилось из рук. Маша не выдержала.
– Дура, иди собирайся! Такой шанс бывает раз в тысячу лет!
Я посмотрела на девчонок.
– Можно, я пойду?
– Конечно, иди, – обернулась Галя и добавила, – напиши, если уедешь.
В субботу, когда я пришла вся «никакая» и упала на кровать, Нина виновато и встревоженно принялась меня успокаивать. Но, узнав, что по-настоящему ничего не было, повеселела, а потом куда-то исчезла.
Утром, наверно для того, чтобы я не очень переживала, она красочно расписала вечер, проведенный на даче Константина Викторовича.
– Они называют его «К.В.» – был, оказывается, такой танк во время войны. Это тебе о чем-то говорит? – закончила она с явной на него обидой.
– Ну, уж на танк-то он совсем не похож, – возразила я.
– Вот и я его другу то же самое сказала, а он ответил: «Те, кто с ним конфликтовали, так не считают». Кстати, – добавила Нина, – он женат, хотя с женой вроде бы не живет.
После услышанного я старалась не думать о нем или думать плохо, но иногда охватывало желание видеть его глаза, чувствовать руки, губы и в сладком томлении ощущать бесстыдные ласки. Предложи он вчера, я пошла бы с ним, не раздумывая, и, наверное, была бы счастлива. Но он предложил другое… Когда я рассказала об этом девчонкам, они отменили свои свидания, и весь вечер шли жаркие споры: Тоня с Надей были категорически против отъезда, а Маша и Галя эмоционально и убедительно отстаивали противоположное мнение. Нина в обсуждениях не участвовала, а на мой вопрос, жалостливо поглядев, пожала плечами.