Путь к тишине. Часть 3
Шрифт:
— Ну да, следовало ожидать, — хмыкнул Митос. — Это не бред. Кассандра никогда не упоминала при тебе о существовании древних ритуалов, позволяющих связать вместе ауры Бессмертных?
МакЛауд невольно вздрогнул, и Митос удовлетворенно кивнул:
— Значит, упоминала. Так вот это — первый из них. И самый действенный.
— Зачем? — тихо спросил МакЛауд.
— Вы с Кассандрой не оставили мне выбора. Или я должен был ждать, пока ты найдешь способ избавиться от собственной головы?
— Какое
— Если бы мог, не сидел бы здесь сейчас, — ответил Митос. — Да, защитник из Кассандры, судя по твоей физиономии, никудышный… Ну что ж, теперь она от этой работы свободна.
— Свободна?
— Именно. Я сам о тебе позабочусь. С ней же ни встречаться, ни даже разговаривать тебе больше не дозволено.
— Ну хватит! — воскликнул МакЛауд, вставая. — Не знаю, что ты себе вообразил, но мне эта комедия надоела. Я возвращаюсь домой.
— Никуда ты не возвращаешься, — жестко произнес Митос.
МакЛауд, уже повернувшийся к выходу, замер и, вздрогнув, поднял руки к вискам.
Боль, непривычная и мучительная, стала сильнее, раскаленным обручем сдавила голову. Борясь с приступом дурноты, он сделал шаг назад и снова сел, вернее, упал на диван. И тут же боль схлынула, так же внезапно, как возникла.
МакЛауд перевел дыхание, потом поднял голову — и, увидев выражение глаз Митоса, все понял.
— Ты… — выдохнул он, все еще не веря своей догадке.
— Умница. Ты сидишь на очень короткой цепи, МакЛауд. Одно резкое движение — и ты это почувствуешь.
МакЛауд смотрел на него молча, в полнейшей растерянности. Потом тихо произнес:
— И зачем? Что тебе нужно?
— Для начала, чтобы ты перестал со мной спорить, — улыбнулся Митос. — А дальше — кто знает?
— Кассандра была права, — тихо сказал МакЛауд, снова поднимаясь на ноги. — Какая же ты мразь!
Митос неторопливо подошел к нему вплотную.
— На твоем месте я был бы осторожнее в выражениях. Хотя ты мне тоже очень нравишься.
МакЛауд не успел ничего ответить. Митос поднял руку и легко, едва касаясь, провел кончиками пальцев по его щеке. МакЛауд на миг оцепенел — а потом брезгливо отстранился и оттолкнул руку Митоса.
И получил увесистую оплеуху!
Рефлекс сработал быстрее разума — ответный удар точно отправил бы Митоса в нокаут. Если бы достиг цели.
Удар провалился в пустоту. Спустя пару мгновений МакЛауд стоял на коленях, уткнувшись в диван, а Митос удерживал его в этом положении за плечо и немилосердно вывернутую руку.
— Попробуй сделать это еще раз — и можешь считать, что стоишь в этой же позе без штанов, — сквозь зубы произнес Митос. — Что будет дальше — догадайся сам. Два раза повторять не буду, так что запомни с
Он выпустил МакЛауда и отступил назад. Тот медленно поднялся, морщась и потирая плечо. Угроза не слишком его задела, хотя демонстрация была впечатляющей.
— Я все еще не понимаю, — тихо произнес МакЛауд. — Как?
— Подумай сам, — пожал плечами Митос, присаживаясь на спинку кресла напротив и складывая на груди руки. — Я не читаю твоих мыслей. Но твои чувства для меня открыты. Поэтому я всегда-всегда буду быстрее. Ну, а силы я тебя тем более могу лишить.
— Болью?
— В том числе болью. Так что о слове «нет» тебе лучше забыть.
— Митос, черт возьми, зачем все это? Ты что, решил мне отомстить?
— Много чести, — усмехнулся Митос. — Я пытаюсь сдержать слово, которое имел неосторожность дать очень близкому другу. Ну а поскольку ты с помощью Кассандры задался целью дозреть до суицида и весьма преуспел в сбивании с толку и запутывании себя самого, пришлось применить что-то более радикальное, чем пустые разговоры. Выражение «разрубить Гордиев узел», тебе знакомо?
— Близкому другу? — недоверчиво переспросил МакЛауд. — Дарию?
— Именно.
МакЛауд уставился на него с новым изумлением.
— И у тебя хватает наглости прикрываться именем Дария?! Да убирайся ты ко всем чертям со своей заботой! — Он сунул руку под воротник свитера, вытащил цепочку с камнем, сорвал с шеи и отшвырнул далеко в сторону.
Он еще успел удивиться тому, что Митос даже не попытался его остановить, только слегка приподнял брови.
А потом пришла боль.
*
Митос молча смотрел, как меняется лицо МакЛауда, как он медленно оседает на диван.
Потом выпрямился, молча пересек комнату и подобрал камень. Даже у его цинизма был предел. Тех кошмарных минут он не смог ни забыть, ни простить, неважно, было это заслуженным наказанием или нет. И не пожелал бы такого даже злейшему врагу.
Он вернулся к дивану и, присев рядом, поднес камень на раскрытой ладони к лицу МакЛауда. Тот судорожно втянул воздух, как будто не дышал все это время, и открыл глаза.
— Возьми, — сказал Митос.
МакЛауд потянулся к камню; его трясло, руки плохо ему повиновались. Когда слабо светящийся камень оказался зажатым у него в кулаке, Митос встал и налил из графина на подзеркальном столике стакан воды.
— Пей.
Несколько крупных глотков окончательно привели МакЛауда в чувство. Митос про себя облегченно вздохнул, когда он поднял голову. В глазах его, позади еще не утихшей боли и ужаса, разгорался упрямый, злой огонек.
Митос вернулся на прежнее место — присел на спинку кресла напротив. МакЛауд помолчал, потом хрипло спросил: