Путь мага: Выбор, Долг, Любовь
Шрифт:
Я сразу почувствовал, что из незнакомца течет магия. Этот парень мог бы быть довольно силен, если бы умел хранить в себе крупицы колдовства, а так он был третьесортным чародеем какой-нибудь захудалой гильдии. Я сразу понял, что этот парень мне неровня, и вновь решил не раскрывать своих секретов. Плюс ко всему, я не знал всех сил этого волшебника, ведь многие чародеи одарены какой-то частью магии в особенности. Я вспомнил Харга, который вовсе волшебником-то и не был, зато чувствовал ложь за версту. И даже более того, теперь все вопросы по врачеванию сваливались на этого парня, и солдаты, привыкшие к моим волшебным мазям, теперь должны были обращаться к нему. На всякий случай я оградил себя от его колдовства, мало
Вопрос о назначении такого важного лица, как Хармотен старший на должность главнокомандующего меня сильно удивила, все же он был одним из советников самого Агетера Кальгона, и почему решено было отправить его на войну, вызывало у меня не мало вопросов. В любом случае было приятно видеть это доброе, честное лицо каждый раз, когда он заходил к нам на нижнюю палубу, и вспоминать удивительное сходство Хауга со своим сыном. Когда я рассказал о его прибытии юному Лансу, который продолжал прятаться в трюме, и питаться добытой мной едой, он пришел в восторг, и объявил, что наши войска, ведомые двумя настоящими героями будут несокрушимы. Мне оставалось лишь тяжело вздохнуть. Как спрятать мальчика во время перехода через льды я не знал, и сколько не думал, как бы это сделать, у меня ничего не получалось. А Гексу, естественно не подошла та форма, которая ему досталась, и он был вынужден перешивать из своей и моей одежды хоть что-то похожее на солдатские шинели. У меня же в рюкзаке теплая одежда была, и мне не требовалась новая.
***
Так, за какими-то мелкими проблемами и радостями нас застал хруст ломающегося тонкого льда, с которого начиналось Тормондское море. То, что нас высадили сразу, как только лед смог держать на себе людей, ни для кого не стало неожиданным.
Я облачился в свое серое одеяние, нужно признать, куда более теплое, нежели у всех остальных, чем сразу привлек недовольные взгляды Толерса и капитана Сорга. Вместе с нашим кораблем более полусотни иных судов причалило к этим не вызывающим доверия льдам. Но дальше плыть было невозможно, это грозило неминуемой потерей корабля.
Из ртов валил густой пар, небо было ясно, и холод предательски щипал открытые части тела, и норовил забраться под одежду. Под ногами, словно печенье хрустел сухой, ослепительно белый снег.
Я не стал никому ничего объяснять по поводу моего юного спутника, который как ни в чем не бывало, спустился с корабля и пристроился поближе ко мне. Неудивительно, что наш колдун обратил на это внимание.
— Эй! Это ещё что? — спросил он, подходя.
— Где? — спокойно спросил я, и почти сразу получил от Толерса оплеуху. Бил он как девчонка.
— Что это за ребёнок?
— О, вы про этого? В уставе не запрещено брать с собой детей, так что не вижу проблем, господин маг.
— Ты сбрендил? — он занёс руку для новой оплеухи, но я сделал примирительный жест, и он остановился.
— Всё впорядке, — сказал я, используя магию голоса. Она у меня всегда хорошо получалась, но было важно, чтобы маг не понял, что против него колдуют. Толерс посмотрел на меня подозрительно.
— Смотри чтобы мелкий не отставал, а то получишь у меня.
— Конечно, всё сделаю, — ответил я ухмыляясь. Это было проще, чем я ожидал.
Толерс еще какое-то время буравил меня хмурым взглядом, затем ушел, нелепо размахивая руками.
В предыдущую военную кампанию, когда Агар Росен и Хауг Хармотен еще не занимали столь высоких должностей, они неплохо изучили эту местность, и теперь главнокомандующий нашей армии уверенно вел войска вперед. За каких-то пять суток мы преодолели огромные расстояния, ни разу не сбившись с пути. Многие из солдат уже бывали здесь, и объяснили, как можно определить стороны света, когда над головой непроницаемые облака, а под ногами бесконечный белый покров.
Оказывается в Дегтамере, один месяц в году восточный ветер приносит тепло,
Каждый вечер, когда солдаты ложились спать, Ланс, весь день мирно дремавший у меня на плечах, просыпался, и по моей просьбе отходил достаточно далеко вперед, разведывая обстановку. Я запретил ему устремляться за пределы видимости огней лагеря, зная, что пока мы во льдах ничего с ним приключиться не может, и был рад, что он чувствует себя хорошо, осознавая свою важность. Наутро шестого дня, когда мы преодолели две трети пути, мой юный друг принес мне первые важные вести. Впереди было небольшое поселение, мирное. Это была деревня оленеводов, артанийцев придерживающихся старых традиций. Мне не хотелось даже представлять, что могло бы случиться, когда в эту деревушку войдет армия. Единственное, что могло спасти оленеводов, это благоразумие. Если они покинут свои дома, увидев, как мы приближаемся, то вряд ли Хауг отдаст приказ преследовать их.
Армия весьма неоднородная штука, свой мир живущий по своим законам. Порой они забавные, а порой грусные. Маги в армии занимают особое место. Они не служат рядовыми, часто не подсудны армейскому суду без участия магов из совета. Подчиняются как правило только главнокомандующему, и обычно задирают нос. Они не слишком сильны, как правило, и их, естественно, никто не любит. Но когда дело доходит до боя, грабежа и прочих прелестей войны все забывают разногласия и действуют сообща.
Лассонесская армия с наскока разорила и сожгла четыре деревни и один укрепленный форт. Приятного в этом зрелище было мало, люди быстро теряли человеческий облик и творили всякую дичь.
Мы вошли в Дегтамер, где сейчас было теплое время года, уже не по льду, а по земле. Перемена в погоде не могла не радовать, хотя никто не решался скинуть свои шинели. Снег здесь был не так уж и сух, видимо горная гряда Дейтеров хорошо держала тепло в этой местности, и мороз на Холодном полуострове. Приходилось идти по побережью, что было, конечно, тактической ошибкой, но, зная о том, с какой скоростью была организована эта компания, мы не боялись быть прижаты к берегу превосходящими нас силами. Мы редко прерывали наш поход, останавливаясь лишь раз в день и на ночлег, а потому уже к вечеру третьего дня с тех пор как по льду обогнули Дейтеры, мы были на подступах к городу Харел.
Артанийский город был построен из черного камня, и зловещим силуэтом выделялся на фоне оранжевого неба. Казалось, он является одним целым, и полностью состоит из сотен тоненьких башенок, взмывающих в небеса, но это, конечно, было не так. Из-за высоких стен низких строений было просто не видно, а огромная скала делала это хитроумное творение артанийских строителей почти неприступным, город служил и замком, и крепостью, и морским укреплением.
Но недостатков хватало и здесь. Предместья города слишком разрослись, а значит люди, сбежавшие от захватчика в замок, не позволят ему выдержать долгую осаду. А если закрепиться в предместьях, то можно держать подобную осаду не один и не два месяца. На этом проблемы не заканчивались. Если смотреть с моря, то, несмотря на обстрел с крепостных стен, можно было спокойно зайти в тихую бухту на юге, и высадить столько солдат, сколько было необходимо. А поскольку стены, с которых можно было стрелять на северную часть морских владений города, располагались под углом, можно было не опасаться удара всей артиллерии, и закидывать оттуда город и замок ядрами, располагаясь с севера от форта.