Путь моей жизни. Воспоминания Митрополита Евлогия(Георгиевского), изложенные по его рассказам Т.Манухиной
Шрифт:
Деятельность о. Мефодия имеет большое значение. Настоятельство в Аньере поставило его в центре громадного фабрично-заводского района и дало возможность духовно руководить большим Аньерским приходом и его общинами [177] . Влияние церкви стало проникать в среду русских рабочих. Многие из них годами пребывания вне церковной жизни опустились, растеряли моральные принципы, забыли заветы христианской веры. Сколько некрещеных русских детей разыскал о. Мефодий! Сколько внебрачных сожительств! Благодаря неутомимой деятельности Аньерского настоятеля многие дети были крещены, а родители их повенчаны. И очень многие русские люди вернулись в лоно родной Церкви.
177
Недавно
К Аньеру приписана домовая церковь приюта для престарелых в Гаренн-Коломб.
Пти Кламар
В этом предместье Парижа поселилась группа русских. Большинство из них уезжали с утра в Париж на работу, а к вечеру возвращались в свои семьи. Они организовали общество, которое купило землю, разбило ее на участки и распределило между своими членами для постройки домиков. Образовался "Союз домовладельцев", которому пришла мысль оставить один участок для церкви и культурно-просветительных начинаний. Начало создания церковноприходской общины было мною поручено настоятелю Шавильского прихода священнику И.Максименко. Он хотел купить готовый деревянный барак и перенести его на отведенный участок. Но оказалось, ввиду близости авиационного завода деревянные постройки в Пти Кламаре запрещены. На этом деятельность о. И.Максименко по устроению церковной жизни в Пти Кламаре прекратилась.
Продолжателем явился священник М.Осоргин, настоятель в Большом Кламаре. Временно церковь устроилась в домике тяжко увечного инвалида Кашкина.
Первым настоятелем в Пти Кламаре был священник Василий Заханевич, инвалид гражданской войны, человек очень болезненный. Он организовал постоянный приход в Пти Кламаре. Одновременно возник план постройки каменного храма. Не успели к постройке и приступить — начались споры о том, кто собственник храма. "Союз домовладельцев" считал юридическим лицом себя, а Кашкин доказывал, что юридическим лицом должен быть приход под главенством Епархиального управления. В конце концов Кашкин одолел, и через год церковь была готова. Все хлопоты по постройке Кашкин вынес на своих плечах. При о. Заханевиче освятить храм не удалось. Он заболел, и я должен был его уволить, после чего он перешел в юрисдикцию митрополита Елевферия.
После о. Заханевича настоятелем в Пти Кламар я назначил священника Михаила Черткова. Пожилой человек, бывший земский деятель, он в церковном смысле был совсем неопытный; от неопытности бывал застенчив, что мешало ему освоиться с положением эмигрантского пастыря. Не умел он попросту подойти к людям, их расшевелить, воодушевить…
Во время настоятельства о. Черткова состоялось освящение церкви. Потом образовался дамский комитет, который занялся внутренним устроением храма и вскоре привел его в благолепный вид. При церкви открыли школу. Отмечу полезную деятельность о. Черткова по оказанию помощи туберкулезным.
Он сблизился с Ф.Т.Пьяновым и м. Марией (Скобцовой), занимавшимися нашими туберкулезными в парижских больницах. Положение этих несчастных, разбросанных по разным госпиталям, было очень печальное, даже безвыходное, вследствие невозможности после окончания острого периода попасть в санаторию, ибо французские санатории были для них, как бедных иностранцев, закрыты; нельзя было попасть и в единственную санаторию Красного Креста: там требовалась плата, для многих из них недоступная. Они обрекались оставаться годами в больницах без надежды вырваться оттуда и часто повторно там заражались. Эта обреченность доводила их до отчаяния…
Случайно я посетил госпиталь Ларошфуко, где нашел человек двадцать пять наших туберкулезных. Озлобленные, нервные, они жаловались мне на свою заброшенность, на отсутствие внимания со стороны русского общества: "Мы томимся здесь годами… годами видим только эти стены и знаем, что отсюда для всех нас дорога одна — на кладбище… Нас забыли… Красный Крест изредка раздает нам по пяти франков… — и это все. Хоть бы некоторым из нас, хоть бы одному-двум больным, попадать в санаторию — и то был бы просвет в нашей темной жизни… Каждый из нас будет жить надеждой на удачу, как живут люди в ожидании выигрыша в Национальную лотерею…"
О.М.Чертков
178
Г-н Лафон женат на русской.
Церковь Преподобного Серафима Саровского
(Париж)
В 1932 году, когда галлиполийцы перенесли свою церковь из 15-го аррондисмана в 16-й (на rue de la Faisanderie), священник О.П.Бирюков, вскоре покинувший галлиполийцев, задумал с группой друзей вновь открыть церковь на прежнем месте (на rue Mademoiselle), чтобы не оставлять эту часть города без храма. Они пришли ко мне и изложили свой план. Я его одобрил.
О.Бирюкову осуществить проект не удалось. За его мысль ухватился о. Дмитрий Троицкий, который нашел себе энергичного помощника в лице М.М.Федорова, организатора студенческого общежития на rue Lecourbe, № 91. Это общежитие помещалось в старом особняке в глубине двора, застроенного какими-то невзрачными бараками. Один из этих бараков решили отвести под церковь. Необыкновенный барак! Строители сохранили деревья, мешавшие постройке, и оставили в крыше отверстия для стволов; теперь, когда барак превратили в храм, одно дерево оказалось посреди церкви, вокруг него теснятся и к нему прислоняются молящиеся, а другое — в алтаре, и, случается, на него священнослужители вешают кадило… Церковь посвятили памяти Преподобного Серафима Саровского. Даже приукрашенная, она сохранила какой-то милый, скромный вид, напоминая любимую пустыньку Преподобного, куда медведь к нему приходил.
О.Троицкий отдал все свои силы на организацию храма и прихода. Он ходил по домам, терпеливо разъяснял значение нового церковного объединения. Ему удалось создать крепкий, с воодушевлением работающий Приходский совет и привлечь в старосты прекраснейшего человека — М.Н.Любимова, способного загораться всей душой, когда надо для церкви что-нибудь полезное осуществить, сведущего и в технике отчетности (по профессии он бухгалтер). Во время гражданской войны о. Троицкий служил среди казаков, и в Приходском совете теперь оказались тоже казаки: Акулинин, атаман Богаевский и др. В состав Совета вошли кроме казачьей группы — Калитинский, специалист по истории древнерусского искусства, и Н.В.Глоба — бывший директор Московского художественного Строгановского училища, тоже большой его знаток и человек тонкого художественного вкуса; он расписал весь барак иконами и орнаментами, и благодаря его искуснейшей росписи церковка приобрела прекрасный вид.
Понемногу в приходе стали возникать разные полезные начинания. Открыли "четверговую" церковноприходскую школу, кассу помощи семьям умерших прихожан, сорганизовали очень хороший хор, ввели частое богослужение (по субботам заупокойную Литургию с общей панихидой).
Кто-то принес в дар церкви реликвию с частицами мощей Преподобного Серафима, и эта святыня стала как бы символом возрожденной на чужбине "Пустыньки". О.Троицкий умел способствовать горению духа, в приходе почувствовался прилив живых церковных сил. В маленьком храме скоро стало тесно, пришлось подумать о расширении. Решили использовать навес над двором и сделать пристройку из "соломита". Но как собрать нужные деньги? При входе в храм вывесили план пристройки; чертеж был разбит на клеточки — "кирпичики", лепта в 15–20 франков давала право "кирпичик" зачеркнуть и вписать свое имя. В год все клеточки были зачеркнуты.