Путь на Грумант. Чужие паруса

Бадигин Константин Сергеевич

В тот же час большая вода сменилась на убыль, и Устьяновы кочи тронулись в путь. – Степан подобрал ноги, сел поудобнее. Посмотрел на мужиков.

– А олений пастух, – снова начал он, – пошел в прибрежные ропаки, где полеживал белый ошкуй.

Ошкуй видит человека, встал на задние лапы. Пастух, мало не дойдя, выговорил Устьяново слово: «Русский кормщик велит тебе, зверю, отойти в твой удел. До оленьих участков тебе, зверю, дела нет».

Медведь это дело отслушал с молчанием, повернулся и пошел к морю.

Дождался попутной льдины, сел на нее и отплыл в повеленные места note 10 .

Степан умолк. Молчали зверобои.

– Хорошо, да мало, – нарушил тишину Семен Городков. – Еще бы, Степушка, рассказал.

– Нет, не могу, други, не идут из души слова, – жалобно ответил Степан.

Мужики, поблагодарив рассказчика, с сожалением разбрелись по своим местам.

Степан Шарапов был такой же, как прежде: веселый, неунывающий, с доброй, отзывчивой душой.

Note10

Легенда записана писателем Б. В. Шергиным.

Время пощадило его. Степан был молод с виду, только голова совсем белая… Еще на

Груманте, в страшную голодную зиму, пошел он один добывать зверя для больных товарищей, провалился в разводье и чуть не замерз; тогда и поседели волосы у Степана. Небольшого роста, сухощавый, легкий на ногу, он всегда успевал быть там, где нужны теплое, приветливое слово или товарищеская помощь.

На четырнадцатый день скитаний разъяснило. Солнышко светило как-то особенно весело. А дни и ночи опять стали морозные. Тела умерших закоченели. Синие, с желтыми пятнами лица покойников неподвижно глядели в звезды. Мертвые лежали голые, вплотную друг к другу. Одежду надели оставшиеся в живых.

Давно умер Василий Зубов. Заблудившийся во льдах песец успел обкусать ему нос и щеки… Песца мужики словили обманом и съели целиком вместе с потрохами.

Едва сдерживая стоны, Алексей Химков полз к наторошенному по краям льду. Он надеялся в тихий ясный день увидеть землю. Пересиливая себя, искусав в кровь губы, юровщик забрался на вершину гряды.

– Ребяты, – не своим голосом вскричал он, – ребяты, берег!

Несколько мужиков из последних сил, на четвереньках поползли к торосу. Химков лежал без сознания. Подползший к нему Степан долго оттирал товарища снегом.

– Лодку бы, – прохрипел Семен Городков, – мигом бы к матерой пристали. А теперь что?

Конец ознакомительного фрагмента.