Путь на юг
Шрифт:
Глава 35
Пока Готлиб приходил в себя и разбирался, что произошло, Медвежья лапа успел сообщить Гостомыслу о результатах разведки.
Переговорив с Медвежьей лапой, Гостомысл задумался: противник опять имел численный перевес над его войском.
Какой полководец решится сражаться с превосходящим противником? Разумный человек уклонится от битвы и будет выжидать более выгодный момент. Правда, неизвестно, к чему приведет ожидание. В военном деле нерешительность нередко приводит к
А человек талантливый будет искать решение, как победить врага здесь и сейчас теми силами, которые он имеет.
Если бы Гостомысл имел боевой опыт больше, то, наверно, бы он постарался уклониться от сражения с норманнами, а вернулся бы в Словенск и занялся организацией обороны города.
Но весь опыт Гостомысла состоял из одного сражения: освобождения Словенска от разбойников небольшой дружиной.
Да и не было никакого сражения, все решила хитрость и внезапность.
Поэтому логично, что Гостомысл решил снова использовать доказавший свою эффективность прием.
Для начала он решил уничтожить корабли, преследовавшие Медвежью лапу
Как учило древнее искусство войны, — если вы не знаете себя и своего врага, то вы глупец и, несомненно, потерпите поражение в каждой битве; если вы знаете себя, но не знаете своего врага, то однажды победите, однажды проиграете; если вы знаете себя и знаете врага, то победите в каждом сражении.
Врага следовало ослепить, лишить информации о войске славян.
Поэтому Гостомысл приказал всем кораблям выстроиться в одну линию. Таким образом, разбойничьи корабли сразу столкнутся с превосходящими силами и их легче будет уничтожить.
Кроме того, в линии множество кораблей выглядели внушительно, и если какому кораблю разбойников удастся уйти, то они решат, что столкнулись с силами, намного превосходящими их войско.
Это должно было смутить врага и заставить его действовать неуверенно.
Затем Гостомысл обратился к Ратише.
— Ратиша, займись орудиями, — как только корабли разбойников выйдут из тумана, стреляй. Ты должен обязательно попасть хотя бы в один корабль. Пусть даны увидят, что у нас есть оружие, которым мы сможем побить их на расстоянии. Это сломит их дух и заставит опасаться нас.
— Качка будет снижать точность, — заметил Ратиша. — Но я постараюсь.
— Качка не будет мешать, мы остановимся перед стеной тумана на расстоянии полета стрелы, — сказал Гостомысл.
— Я сделаю примерочный выстрел, — сказал Ратиша.
— Делай, — сказал Гостомысл и позвал кормчего: — Сом, иди сюда!
Сом ловко пробежал между гребцами и встал перед Гостомыслом.
Гостомысл показал на туман.
— Как думаешь — надолго ли сел туман?
Сом сунул палец в рот, обслюнявил его и поднял над головой. Покрутил носом, подумал и сказал:
— Сквозняк. Думаю, скоро ветер туман сдует.
— Хорошо, — сказал Гостомысл, — ты вот что — сейчас из тумана выскочат
— Скажу, — сказал Сом и пошел на корму.
По пути он передал гребцам обещание князя, и у тех лица стали веселее.
А у Гостомысла блеснула в голове новая мысль, и он приказал:
— Сигнальщик, передай всем — после победы над разбойниками я разрешу грабить их лагерь. Треть добычи получит тот, кто взял ее. Треть мне. И треть дружине. Отныне это правило будет действовать в моем войске всегда.
Сигнальщик расплылся в довольной улыбке, дунул в рог, затем замахал сигнальными флагами.
Глава 36
Выйдя из тумана, норманнские корабли по инерции проскочили еще какое-то расстояние, прежде чем Готлиб сообразил, что он оказался перед многочисленной флотилией кораблей.
Кому принадлежали корабли, загадки не было — на мачтах кораблей реяли словенские и карельские знамена. Кораблей было столь много, что даже с шестью кораблями шанс на победу был ничтожный. Нет, его не было совсем.
Увидев, что попал в ловушку, Готлиб отдал команду снова поменять направление движения, теперь он из преследователя превратился в преследуемого.
Готлиб не особенно испугался, обнаружив перед собой сильный словенский флот, хотя и сильно удивился — он даже не догадывался, что у местных славян может быть столько кораблей.
На южных границах Дании располагались территории славян-оборитов. У оборитов был сильный флот, однако обориты были для данов почти своими. Готлиб сам был сыном оборитки.
Но словене, проживавшие на берегах Нево-озера, казались Готлибу совершенно другим народом. Свирепым, диким, а теперь и загадочным.
Разумеется, с противником, имеющим подавляющее преимущество, Готлиб и не собирался воевать — в его голове мгновенно возник план заманить словенские корабли в Неву, а там подставить под удар оставшихся с Харальдом кораблей.
У Харальда кораблей было поменьше, но на узкой реке славянский флот вынужден будет идти колонной, и, таким образом, его можно будет бить по частям.
Готлиб наморщил лоб, — напрашивался вывод, что если сейчас на Неве удастся разбить словенский флот, то повторится прошлогодняя ситуация.
Но у Готлиба не хватило сил, чтобы удержать захваченное, теперь же у него было значительное войско, которого хватит и для того, чтобы захватить основные славянские города.
Правда, мешался Отер-урмянин с его претензиями на руководство войском, но Готлиб хорошо знал, как надо избавляться от нежелательных соперников.