Путь небес. Преодолевая бурю

Райт Крис

Примарх по-прежнему сомневался. Его глаза сверкнули, сухие губы дернулись.

— Вы с Джагатаем были истинными братьями, — сказал Мортарион. — Одной крови, можно сказать.

— Мы все были братьями. Не думай, что меня опечалит еще одна смерть.

— А что, если ты просто не можешь убить его сам?

Луперкаль ответил не сразу:

— Ты действительно так считаешь?

— Тебе это в голову не приходило?

Промолчав, магистр войны выпустил Мортариона и отступил.

— Думаю, теперь я способен лишить жизни кого

угодно. Особенно после того, как увидел… грядущее. — Он снова взглянул на генетического брата, уже не так уверенно, почти затравленно. — Когда придет час, когда Он окажется в моей хватке, я не стану колебаться. Хотя бы в этом я уверен.

Владыка Барбаруса слушал, тяжело дыша. Даже после всех актов мятежа воображать финал представления не хотелось. У всех восставших примархов руки были в крови, они брели в ней по горло, но одно дело — истреблять смертных и совсем другое — убить живого бога, пусть ложного и ослабевшего.

— Я не вправе отвести взор от Терры, — продолжил Хорус. — Ты не представляешь, как тяжела моя ноша. Пусть даже мы открываем иному миру путь в нашу реальность, пусть древние сущности повинуются мне, как побитые псы, все старые кошмары полководца — учет потерь, снабжение, графики операций — остаются прежними. Я не могу отвлекаться. Окно возможностей сужается с каждым потерянным днем.

Мортарион все еще молчал.

— Мы добрались до первых линий обороны Дорна, — сказал Луперкаль. — Эти внутренние железные стены охватывают сотню миров. Каждый из них будет сражаться до последнего вздоха. Даже Пертурабо, даже мне не добиться там легких побед. — Магистр войны снова пристально посмотрел на мертвенно-бледного брата. — Поэтому Хана нужно уничтожить.

— У него легион, как и у меня. Здесь тоже не будет легкой победы.

— Тебе помогут. Эйдолон уже охотится за ним, ты присоединишься к лорду-командующему.

Повелитель Смерти грубо захохотал:

— О, теперь понимаю, что тебе хочется увидеть. Меня — рядом с этим… существом. Возможно, порой ты еще не прочь повеселиться.

Хорус не улыбнулся:

— Фабий сделал его смертоносным.

— Да, да, мы все такие. — Мортарион вновь сухо закашлялся и сменил позу, словно от неудобства. — Значит, Эйдолону известно, где собирается Пятый легион?

— Он идет по их следу.

— То есть мы все еще охотимся.

— А как же иначе?

— Верно, — мрачно улыбнулся примарх.

Вздохнув, он отстраненно шевельнул пальцами в латной перчатке. Громадные вмятины и борозды, покрывшие доспех в бою на хрустальной пыли Просперо, остались нетронутыми. Они служили напоминанием о незаконченном противоборстве. На открытой половине лица Мортариона вспыхнуло нечто вроде нетерпения, желания завершить начатое.

— Я изменился после прошлой встречи с Ханом, — сказал Повелитель Смерти.

— Но еще не принял всех даров.

— И не собираюсь. В отличие от тебя, я не погрязаю в порче. Я использую ее. Контролирую. Держу в рамках.

Магистр войны промолчал. Его глаза, черные снаружи и внутри, ничего не выражали.

— Итак,

ты даешь слово? — наконец произнес Мортарион. — Ты дождешься меня. Мы вместе атакуем Тронный мир.

Луперкаль поднял Коготь к слабому голубоватому свету, как будто оружие теперь было для него символом верности клятвам.

— Неужели я когда-нибудь лгал, даже Отцу? — спросил он. — Придет время, когда обман исчезнет, поскольку правда и ложь одинаково бессмысленны в царстве грез. Я принесу такой порядок в Галактику, поэтому ты следуешь за мной, как прежде следовал за ним.

— Иначе, чем за ним.

— Но да, я даю тебе слово.

— И я обещаю тебе. — Мортарион взялся за Коготь латной перчаткой, которая скрылась между огромными молниевыми лезвиями. — Он будет пойман и он будет убит.

Осталось неясным, обрадовало ли это магистра войны. Хорус просто кивнул — слегка, помечая еще одну выполненную задачу, еще одну преграду, убранную с дороги к Трону.

— Сообщи, когда исполнишь. — Он высвободил латную перчатку брата и опустил Коготь. Над примархами кружили студеные ветра Призрака. — Сразу после этого начнется решающий штурм, и мы возглавим его вместе.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Глава восьмая

Вздрагивая, Илия Раваллион опустилась на корточки. Прижавшись спиной к стене, она потерла озябшие ладони. На Эревайле было холодно. Ей следовало прихватить защитный комбинезон, а не только старую униформу. Впрочем, тогда Илия сочла необходимым надеть прежний мундир. Когда-то он немногое значил, но теперь цвета и символы верности стали жизненно важными.

Оказалось, что форма ей уже не по размеру. Одежда не изменилась, съежилась сама женщина. Безжалостные годы отнимали у Раваллион способности, за которые ее всегда ценили. Илия спрашивала себя, замечают ли подобные ухудшения в легионе. Вслух бойцы ничего не говорили, но, как показалось генералу, обходились с ней еще заботливее.

Закрыв глаза, она попыталась справиться с дрожью. Издали доносились мощные разрывы снарядов — шел обстрел постепенно сдвигавшегося северного фронта. В этом мире Белым Шрамам противостояли одни из самых порченых Детей Императора, но драться мутанты не разучились. Даже превзойденные числом и застигнутые врасплох, они бились с невероятной стойкостью, как и все космодесантники.

Пожалуй, это было омерзительнее всего. Илия находила такую черту отталкивающей даже в своих защитниках. Любой воин легиона являлся машиной для убийств, лишенной страха и жалости к себе. В безвыходной ситуации, где человек, не прошедший Вознесение, беспомощно опустил бы руки, космодесантник продолжал сражаться, искать любые пути к победе, полагаясь на почти безграничное хитроумие и изобретательность. Чтобы покончить с легионером, ему нужно было буквально порезать глотку на лоскуты. Чтобы покончить с одним из вычурных уродов Фулгрима, часто требовалось намного большее.