Путь небес. Преодолевая бурю
Шрифт:
Зрение Торгуна вновь обрело четкость, он по-прежнему крепко сжимал рукоять меча. Хан снял стальной шлем, и в этот момент терранин мог бы ударить снизу вверх.
Он увидел лицо Шибан-хана — по крайней мере часть его лица. Другую половину заменили синтекожа и металлические пластины. В одной глазнице находился железный имплантат, над краем горжета вздымался лес поршней и невральных связок. На остатках щеки сохранился талскарский шрам, изгибающийся меж стальных чешуй внахлест.
В последний раз Торгун смотрел Шибану в глаза на «Буре мечей», годы назад. С тех
Шибан неуклюже нагнулся под лязг брони, что отзывалась его движениям.
— Думал, я убью тебя? — холодно спросил хан. — У меня тоже есть приказы.
Торгун наконец выпустил силовой меч.
— И ты никогда их не оспаривал.
— Никогда.
Терранин смачно сплюнул кровь на палубу.
— Не думай, брат, что я буду о чем-то просить. Я пришел не по своему желанию, а потому что меня призвали.
— Мне безразличны твои желания, — отозвался Шибан. Его голос изменился сильнее всего — стал более жестким, и не только из-за имплантатов в горле. — Ни я, ни другие воины легиона не вправе сразить тебя. Но и прежнего почета ты не увидишь; в любом случае я позабочусь об этом. Всех вас назначат на самые позорные задания. Там, где стянется аркан и в бой вступит легион, не увидят ваших клинков. Если мы победим, то без вашей помощи — вы останетесь в тылу, в резерве вместе со смертными и неразумными.
Торгун смотрел на него, стиснув челюсти. Хотя в долгом изгнании он также получал раны, его лицо осталось целым, доспех работал по-прежнему. Он больше походил на легионера Белых Шрамов, чем Шибан.
— Если сделаешь так, значит, мы зря явились сюда, — сказал терранин.
— Вы будете служить, но не искупите вину. Искупления нет. Вас отправили умирать, но вы даже с этим не справились.
Хан снова выпрямился, оставив Торгуна стоять на одном колене. Развернувшись на пятках, Шибан зашагал к ждущему его челноку.
— Что, и все?! — закричал ему вслед терранин. — Ты просто хотел устроить тут представление?
Тахсир не остановился, его легионеры двинулись следом.
— Раньше ты посмеялся бы над этим! — не унимался Торгун. — Ты посмеялся бы над самой мыслью о подобном!
Чогориец продолжал идти. Двигатели челнока запустились вновь, площадку окутали густые клубы дыма.
— Ты мне не судья, Шибан-хан, хоть и осуждал меня с первой нашей встречи! Не ты пишешь законы легиона!
Тахсир на ходу надел шлем, прикрыв сморщенные рубцы на шее.
— Что с тобой сделали? — заорал Торгун, поднимаясь на ноги.
Только тогда хан остановился, словно хотел обернуться. Секунду он молчал.
— То же самое, что сделали со всеми нами, — тихо произнес Шибан, так и не оглянувшись.
Он двинулся дальше и вошел в десантный отсек. Рампа поднялась за ним, ускорители с грохотом ожили, и корабль взмыл над площадкой. Четко развернувшись, он ринулся в направлении выхода, к герметичным дверям.
Атаку на систему
На них мгновенно обрушился шквал сигналов, которые перекрывались и смешивались между собой. Экипажи калибровали лучи авгуров, пытаясь разделить сотни целей.
Наблюдая за всем этим, Эйдолон ощутил дрожь, вызванную боевыми стимуляторами, начавшими действовать на его истерзанное тело. Лорд-командующий захромал туда-сюда по тронному возвышению, взбудораженный, словно гончая на сворке.
— Не молчать! — прорычал он. — Докладывать обо всем!
Магистр дозора не могла повернуться к нему от консоли, так как уже три месяца была подключена напрямую. В ее глазницы уходили кабели, по которым информация из сенсорных модулей флагмана поступала в одурманенный наркотиками мозг.
— Множество крупных боевых кораблей, — неестественно ровным тоном сообщила женщина. — Они движутся, господин, отходят курсом один-девяносто-тридцать. Мы перекрываем им вектор подхода к точке Мандевилля.
Эйдолон ухмыльнулся, изучая поток данных из всех секторов построения. Его тактическая группа набирала скорость, открывала бойницы, выдвигала макропушки, максимально заряжала лэнсы, окружала себя пустотными щитами.
Должно быть, Коненос, что возглавлял правый фланг, сейчас занимался теми же расчетами. Раваш Карио со свитой, вероятно, мчался впереди, отчаянно желая первым столкнуться с врагом. Какофоны из когорт, недавно оборонявших Калий, вводили себе последние дозы стимуляторов. Тактические десантники целыми ротами заканчивали облачаться в доспехи — затягивали улучшенные тела в броню, шептали восторженные молитвы.
— Дать визуальный ряд! — потребовал лорд-командующий, не обращая внимания на пену в уголках рта. — Покажите мне их.
Поначалу изображение было зернистым и дрожало, обзорные системы едва справлялись с передачей на предельную дистанцию. Тем не менее кровь Эйдолона тут же вскипела от наслаждения — он увидел светлые корабли, движущиеся, но далеко еще не готовые к варп-прыжку. Они перемещались по высокой орбите над газовым гигантом без всякого строя, словно только что прибыли сюда.
— Неосторожно, — пробормотал Рассеченная Душа. — Не оправдываете свою репутацию.
Он подошел обратно к трону, где ждал хозяина громадный шлем.
— Разгон для атаки, занять боевые посты! — скомандовал лорд-командующий. — Нападем, пока они не развернулись к нам. — Предвкушая результаты удара, Эйдолон задышал тяжело и влажно. — Никто не должен сбежать.
Пока флотилия Третьего легиона с ревом набирала полный ход, командиры разбирали цели, а главные канониры готовили огромные арсеналы противокорабельного оружия. «Гордое сердце», откуда лорд-командующий следил за ситуацией, находилось в авангарде атаки. Его залп будет первым и, несомненно, самым мощным.