Путь Скорби
Шрифт:
— Всё верно синьор Иньиго и ваш должник, — склонил он голову, — и разумеется, как только откроется банк, я вам верну все потраченные за наш выкуп деньги.
— Буду вам благодарен, — не стал я отказываться от денег, которые были мне нужны и самому, — говорю вам это не из жадности, а только по причине собственной финансовой зависимости от своих родителей.
— Конечно синьор Иньиго, я всё это прекрасно понимаю, вам не за что просить у меня извинений.
— Тогда предлагаю оставить разговоры до завтра и отдохнуть, — зевнул я, — я попросил вам постелить к комнате
— Нет синьор Иньиго, что вы! — замотал он головой и поднялся, — я с радостью немного отдохну от ночных переживаний за жену и детей.
— Конечно синьор Массимо, — невольно зевнул я, — и если не застанете меня дома после сна, то можете полностью располагать моими управляющими и слугами, я оставлю им такой наказ.
— Буду вам безмерно благодарен синьор Иньиго, — поклонился он и ушёл в выделенную ему комнату. Когда мужчина ушёл, я почти сразу отключился, настолько устал сегодня от всего случившегося.
13 июня 1455 A. D., Рим, Италия
На моё счастье, та история ночного спасения никак на меня не повлияла с точки зрения семьи Орсини, поскольку при встрече с кардиналом на работе, он мягко мне заметил, что хотел бы, чтобы я спасал друзей и его семьи также, как это сделал для Колонна. Я его тут же самым серьёзным образом заверил, что сделаю это для кого угодно, чтобы в Риме не начались ещё большие беспорядки, чем сейчас. Кардинал улыбнулся и больше ничего не стал говорить про это.
Сеньор Массимо не только отдал мне две тысячи флоринов, но ещё и подарил подарок от своей семьи, прекрасное зеркало венецианской работы размером с мою ладонь. Я знал, как дорого оно стоило, но отказываться? Я не смог обидеть его этим и взял его, так что теперь видел в идеально отполированной зеркальной поверхности, насколько же моё лицо, пугающее и отталкивающее.
В остальном, всё осталось для меня неизменным, я всё так же посещал работу и библиотеку, прочтение книг и свитков в которой подходило к концу, но я и близко пока не приблизился к информации о монетах и местах, куда они могли попасть, всё сводилось пока к тому, что они поступили в оборот после того, как на них купили землю горшечника, из которой сделали кладбище для чужеземцев и дальнейшая их судьба осталась неизвестна.
У меня оставались ещё небольшие надежды на оставшиеся древние свитки, но они были крайне призрачны. Похоже нужно было искать ещё одну библиотеку с большим количеством содержимого.
— Синьор Иньиго, — ко мне в комнату зашёл Бартоло, — к вам прибыл синьор Родриго Борджиа.
— О, пригласи его, скажи я сейчас спущусь, — удивился я его приходу, закрывая книгу, которую читал.
Бартоло сходил вниз и вернулся, затем одел меня и вскоре я на его руках был отнесён вниз. Где увидел румяного, красивого парня в сопровождении брата, с которым я не был знаком, но видел его во дворце у Борджиа.
— Синьор Родриго! — удивился я, — мы с вами так давно не виделись!
— Только по причине взаимной занятости Иньиго, — улыбнулся он
— Конечно я согласен синьор Родриго, — быстро ответил я, — с епископом Сегорбе я не знаком лично, но много хорошего о нём слышал.
— Тогда познакомьтесь, — улыбнулся Родриго, — Луис Хуан де Мила и де Борджиа, епископ Сегорбе, губернатор Болоньи и мой двоюродный брат, а это величайший ум Рима и мой друг, синьор Иньиго де Мендоса.
— Вы как всегда слишком высокого обо мне мнения синьор Родриго, — покачал я головой, вызвав на лицах обоих улыбки.
— Один вопрос Иньиго, — он посмотрел на меня, — мы обычно с братом отдыхаем в одном месте, но я сомневаюсь, как ты его воспримешь.
— Синьор Родриго, я буду с вами, так что уверен, что ничего плохого со мной не случится, — весьма легкомысленно сказал я и он принял решение.
— Тогда едем к Камилле, — кивнул он.
Глава 16
Своё легкомыслие я понял тогда, когда мы подъехали к большому двухэтажному дому недалеко от дворца Борджиа, в окнах которого были видны профили четырёх красивых девушек. Заметив нас, шторы на окнах тут же опустились и вскоре они выбежали нас встречать. Одеты они были по высшему классу римской моды, накрашены и также вели себя пока мы не зашли в дом крайне целомудренно. Лишь кланяясь и радуясь приезду Родриго и его брату.
Всё изменилось ровно в тот момент, когда за нами закрылась дверь. Одна, самая стройная со светлыми волосами тут же тесно прижалась к Родриго, который беззастенчиво полез ей под юбку, и девушка довольно взвизгнула. Епископ Сегорбе не отставал от брата, так что мы очень быстро перебрались в большую комнату, очень богато обставленную и задрапированную бархатом, что весьма меня сильно удивило. Я понимал куда мы приехали, но то, что куртизанки так богато живут, не знал.
— Наши прекрасные феи, позвольте познакомить вас с моим другом, — Родриго, расстегнув верхние пуговицы на камзоле, довольно раскинулся на диване, откуда обнимая свою девушку, показал на меня рукой, — синьор Иньиго де Мендоса, кастильский дворянин и его спутник сын кардинала Серда и Льоскос, Бартоло.
Бартоло, красный словно цветок мака, всеми силами старался не смотреть на девушек, я же был спокоен, поскольку прибыл сюда для налаживания отношений с Родриго Борджиа, а не для веселья.
— Синьор Иньиго столь юн? — свободная девушка подошла к нам и опустилась перед Бартоло на колени, парень смутился ещё сильнее.
— Но уже очень умён, — кивнул Родриго, затем радостно вскрикнул, обращаясь к своей девушке, — слушай Камилла, я бьюсь о заклад, что Иньиго обыграет тебя в шахматы!
Девушка лукаво улыбнулась и мурлыкающим голоском поинтересовалась.
— Что ставишь на кон, мой птенчик?
— То ожерелье, что тебе тогда понравилось у ювелира, — кивнул он, — но если выиграет он, то ты выполнишь любое мое желание.