Путь Стейна: В Верхнем Мире
Шрифт:
Простившись с приказчиком, Лионесс ушел с тяжелым сердцем. Как ни беспокоился он о Стейне, Алисе сейчас его помощь нужна была намного больше. Лишь спустя два дня, когда состояние девушки немного улучшилось, он решился вернуться в аптеку и поговорить с шотландцем.
Тот встретил старика с добродушным любопытством.
– Ну что, отче, нашли вы Мэри?
– Нет, сын мой, но я пришел в надежде, что ты поможешь мне отыскать её и моего друга.
– Я бы с радостью, отче...не волнуйтесь так за вашего друга. С Мэри он в добрых руках.
– Благодарю, Маккейб, — вымученно улыбнулся Лионесс,
– Да здесь же, в паре кварталов отсюда она снимает комнатку. Не подумайте плохого...
– Я не думаю плохо ни о вас, ни о той леди. Только Бог может судить нас и кто знает, быть может, та леди окажется удостоенной Его милосердия раньше нас. Но прошу вас, сын мой, проводите меня туда. Я должен отыскать того молодого человека. Он не отсюда. Не знает города. Я боюсь, что он может попасть в беду.
– Что ж, отче, я с радостью помогу вам...но только мне не на кого оставить магазин кроме молодого мистера Джиллза.
– Это ненадолго. Просто проводите меня.
– Хорошо, отче...— шотландец смущенно усмехнулся и, подойдя к дверце, ведущей во внутренние помещения, позвал:
– Мастер Айзек! Пожалуйста, спуститесь!
– Иду...— на зов в магазин вошел высокий худощавый юноша лет семнадцати. –В чем дело, Маккейб? О, отец Лионесс! Очень, очень рад вас видеть!
– И я тебя, сынок, старик улыбнулся, — ты позволишь мне на короткое время забрать Маккейба?
– Конечно, святой отец! – от улыбки на щеках паренька появились задорные ямочки. –На столько, насколько нужно. Я тут присмотрю.
Двое мужчин торопливо покинули магазин, окунувшись в серое марево лондонских улиц.
– Ну что, миленький, очухался?
Он открыл глаз, глядя на склоненное над ним молодое лицо. Слишком много косметики, слишком ярко, но в черных больших глазах была природная доброта. Девушка погладила его по щеке.
– Ты здорово двинулся котелком о мостовую. Я еле кровь остановила. Ты как себя чувствуешь, красавчик?
– Голова...болит...
– Это ничего. Ты поправишься. Вот, глотни-ка. Это забористая штука, но плохо от неё никому не было.
Он сделал небольшой глоток из предложенной бутыли и закашлялся. По горлу полоснуло огненным лезвием.
– Кхххх...что это?
– Кукурузное виски. Мне клиент подарил бутылочку сверх обычной платы, — девушка весело помахала бутылкой. – Ты голоден небось? Сейчас я чего-нибудь соображу поесть. У меня ведь тоже крошки во рту не было с тех пор, как ты свалился на мою голову. У тебя имя-то есть, милый?
Он покачал головой.
– Не знаю...не помню...как я...— он поднял на девушку взгляд единственного глаза, — как я здесь оказался?
– Уууу, да ты похоже, хорошенько головой стукнулся, раз память отшибло!— девушка сочувственно вздохнула. – Ну, да ничего. Поедим сначала, а там подумаем, что с тобой делать, красавчик.
====== Часть 3. ======
Почти весь следующий день его сильно рвало, но всё, что он смог вспомнить, это имя, довольно странное, но он был уверен, что оно принадлежит ему. Он долго пытался восстановить в памяти хоть что-то, но не смог. К вечеру второго дня он почти совсем отошел от удара, хотя память оставалась чистым листом. Но его лишь
За поздним ужином он поведал ей о своем единственном воспоминании.
– Илосович?— удивленно подняла бровки Мэри, восседая по-турецки на кровати с чашкой супа. –Ты уверен?
– Да...уверен...почти...
– Красивое имя...странное, но красивое. Давай, миленький, ты должен доесть это.
Покормив его, девушка поела сама и, ополоснув и убрав единственную чашку, подошла к окну. Уже стемнело и лишь звуки дебоша, доносившиеся из расположенного неподалеку паба разрывали сгустившийся сумрак.
– Ладно уж, миленький, не пойду сегодня никуда, — Мэри блаженно потянулась, улыбнувшись, — останусь с тобой.
Погасив свечу, она выскользнула из одежды и юркнула под одеяло.
– Подвинься, Илосович...ой, громко-то как...буду звать тебя просто Ило, ладно?
– Ладно, — послушно кивнул он, отодвигаясь к стене, — Мэри...зачем тебе это?
– Что, милый?— она завозилась, устраиваясь поудобнее.
– Ты...меня приютила...кормишь...заботишься...почему?
Она повернулась к нему, положив руку на грудь, и в темноте он увидел, как поблескивают её глаза.
– Сама не знаю...просто ты...другой...не такой как все, кого я знаю. Все эти лорды, такие смачные и расфуфыренные, в дорогих туалетах...они все хотят только одного...знаешь, у меня часто бывает один...ему нравится связывать...он даже от одного вида веревок слюни пускает. К своей-то леди небось не побежит с такими-то пожеланиями...только ко мне...
– Мэри...
– Что, милый?
– Ты...мне нравишься...очень...
Она улыбнулась в темноте, погладив его по волосам.
– Я всё ждала, когда же ты скажешь...Илосович...
Её губы были мягкими и отдавали вкусом кукурузного пойла, которым она потчевала его. Руки нежно обвились вокруг лица, пальцы скользнули по повязке и шраму. Она лизнула кончиком язычка его подбородок.
– Ты такой красивый...и пахнешь вкусно...как рождественский пирог...
– Тебе хочется меня съесть?— рассмеялся он, позабавленный этим сравнением. В ответ она с шутливым рычанием куснула его за ухо.
– Со всеми косточками! Но лучше ты съешь меня...
...Он ласкал её так, словно она была единственной женщиной в мире. Изгибаясь под его неистовыми ласками, девушка стонала и вскрикивала. Её пальчики запутались в его волосах. Она задыхалась под его бурным натиском, вжимаясь в его тело, помогая ему добраться до самой вершины наслаждения. А потом сама медленно поднималась и опускалась, оседлав его бедра, прикусив губу и запрокинув голову так, что волна густых золотистых волос спадала до поясницы. Он осторожно касался её груди, поглаживая, играя твердыми сосками, вызывая сладкую дрожь и стоны. Если бы он знал её прозвище, то поразился бы, насколько оно подходило ей. Мэри Ирландское Пламя полностью оправдывала своё прозвище. Она была огнём, жарким сжигающим пламенем, в которое он окунулся с головой. Он отдался этому пламени, отвечая на него своей страстью, напоминавшей ледяное острие. Их любовь походила на странный, завораживающе прекрасный танец на лезвии меча.