Путь тени

Уикс Брент

— Конечно скажи.

— «Спроси Мамочку К.».

— И все? Что это значит? — спросил Фир.

— Понятия не имею.

Случалось, провидец был невыносим.

— Слишком многого ты от меня хочешь.

Дориан кивнул.

— Говоришь, я пожалею, если скажу «да»? — спросил Фир.

— И не раз. Но в самом конце посмотришь на все иначе.

— Может, не стоило так много мне рассказывать? Тогда я быстрее бы согласился.

— Поверь, я был бы рад, если бы не знал, что тебя ждет впереди, — ответил Дориан. — Не расскажи я тебе все,

как есть, ты заявил бы, что я скрытничаю. Расскажи больше, тогда тебе станет не мила жизнь.

— Довольно!

«Боги! — подумал Фир. — Неужели мое будущее и впрямь настолько неприглядное?»

Он взглянул на свои руки. У него будет кузница. О нем узнает весь мир как о лучшем оружейнике. Он об этом мечтал. Вероятно, ему даже посчастливится обзавестись женой, сыновьями. Можно было спросить об этом у Дориана, но Фиру не хватило духу. Он вздохнул и потер виски.

Лицо Дориана расплылось в широкой улыбке.

— Вот и замечательно! А теперь помоги-ка мне придумать, как нам вынести отсюда Кьюрох.

Фиру показалось, что он чего-то недопонял. У него от лица снова отлила кровь. Одно из расставленных заклинаний помогало удерживать магию внутри, не выносить ее за пределы школы.

— Что ты имеешь в виду? Может, хочешь, чтобы я попытался уговорить тебя не воровать самый ценный волшебный предмет в Мидсайру? Так?

Дориан откинул с кровати покрывало. На матрасе лежал обычный меч в ножнах. Ножны были из свинца, меч скрывался в них целиком, вместе с рукоятью, приглушавшей силу магии. Это было не просто волшебное оружие, а мощнейшее волшебное оружие в мире. Кьюрох, меч императора Джорсина Алкестеса. Меч власти. У большинства магов не хватало сил использовать его. Если бы Фир попытался это сделать, меч грозил тотчас убить его. По словам Дориана, даже Солону он мог причинить вред. Однако после смерти Джорсина Алкестеса на свет появлялся не один маг, который мог пустить меч в ход, в результате чего погибло несколько цивилизаций.

— Сначала я подумал, что должен предсказать свое собственное будущее, чтобы забрать меч, потом решил определить судьбу стражников. Все шло как по маслу, и вдруг в коридоре послышались шаги одного из стражей. Вероятность того, что он явится, была ужасно мала, но он все же решил сюда заявиться. Мне пришлось его вырубить. Но это даже хорошо, потому что ухаживать за ним возьмется премилая девушка, на которой он чуть погодя женится.

— Ты что, серьезно? Наверху лежит бесчувственный стражник, которого вот-вот обнаружат, а мы тут преспокойно болтаем? Зачем ты все это делаешь?

— Потому что так надо. В том числе и ему.

— И ему? Стало быть, ты своровал Кьюрох, чтобы сказать какому-то мальчику: «Спроси Мамочку К.»? — потребовал Фир.

— Гм… Нет, не совсем так. Мальчик, которому следует взять в руки Кьюрох — это важно для целого мира, — еще не появился на свет. Но другой возможности завладеть мечом нам не выдастся.

— Боги! Неужто ты всерьез?

— Хватит делать вид, будто Кьюрох что-то меняет.

Ты уже принял решение, я прекрасно знаю. И мы вместе едем в Сенарию.

«Провидец невыносим не иногда, — подумал Фир. — А постоянно».

29

— В чем дело?! — заорал мастер Блинт.

— Я не… — начал было Кайлар.

— Давай сначала! — проревел Блинт.

Кайлар сложил руки перед собой и попытался схватить руку Дарзо, чтобы вывернуть ее, но мокрушник ловко нырнул в сторону.

Они тренировались в новом укрытии, отбрасывая друг друга к стенам и балкам, используя каждый в своих целях любую неровность пола.

Кайлар тренировался под руководством Блинта вот уже девять лет и заметно окреп и вырос. Теперь ему было около двадцати, ростом он был ниже Дарзо, но отличался стройностью и жилистостью. Глаза оставались такими же, как прежде, — светло-голубыми. Борясь с Дарзо, он двигался так, что каждая мышца его рук, груди и пресса напрягалась и работала должным образом, однако полностью сосредоточиться на задании не мог.

Дарзо Блинт это видел и злился. Поливая ученика потоками отборной брани, он унизительно сравнивал Кайларово отношение к делу с поведением растяпы шлюхи, его лицо — со срамными местами, а ум — с мозгами рогатого скота.

Наряду со всем прочим в мастере Блинте пугало то, что его ярость никогда не отражалась на борьбе. Он позволял злобе выплескиваться лишь тогда, когда противник уже лежал на лопатках, обычно истекая кровью.

Дарзо медленно перемещался перед Кайларом по пустой комнате, сжимая одну руку в кулак, а во второй держа учебный нож. Клинок выписывал в воздухе зигзаги и арки. В какое-то мгновение Кайлару удалось увернуться от удара и схватить мастера Блинта за запястье.

Однако тот не выронил нож, выдернул руку и ударил тупым лезвием по большому пальцу Кайлара.

— Ты поторопился, мальчик, и лишился пальца.

Кайлар остановился, тяжело дыша и не сводя глаз с учителя. Они тренировались с разными мечами, со всевозможными ножами. Порой с одинаковыми, порой мастер Блинт брал обоюдоострый палаш, а Кайлар — клинок Ганду, или Кайлар вооружался кинжалом, а Блинт — ножом с кривым клинком.

— Любой другой на вашем месте выронил бы оружие, — сказал Кайлар.

— Ты сражаешься не с любым другим.

— Я не стал бы драться с тобой, если ты с оружием, а я — без.

Мастер Блинт отвел руку назад и метнул нож. Тот пролетел аккурат мимо Кайларова уха. Кайлар даже не вздрогнул. Не потому, что больше не задавался вопросом, хочет ли мастер Блинт его убить. А потому что давно уяснил себе: если хочет, то его ничто не остановит.

Когда Блинт снова напал на ученика, тот отреагировал, как и следовало. Пинки предотвратил блоками, от ударов рукой и ножом ловко увернулся, другие встретил напряженными предплечьями, ногами, бедрами. Нет, он не красовался и совершенно не хитрил. Просто действовал четко и быстро.