Путь в Эдем

Гарлок Дороти

– Боже правый! – Молодой человек наклонился над Эй. – Что этот сумасшедший подонок с ней сделал?

Она казалась… такой беззащитной и беспомощной. Теперь перед Эли была не гордая и острая на язык женщина, а хорошенькая девушка, не устоявшая перед злым немцем. Эли повернул голову Эй. На щеке у нее была ссадина, под глазом – синяк, губы распухли и кровоточили. Швед выругался.

Сумасшедший ударил ее кулаком по лицу!

Тут Нильсен подумал о самом страшном, что немец мог сделать с девушкой. Не колеблясь, он

задрал ей юбку. Нижнее белье было в порядке. Слава Богу! Ее не изнасиловали. Эли поспешно прикрыл ей ноги. Прибежали Макмиллан и Поль.

Эй привели в себя. Девушка села, неуверенно оглядываясь по сторонам. Что здесь делает швед? Почему у него такое встревоженное лицо? Почему он ее обнимает?

– Не вставай. Он ударил тебя очень сильно. Эли взял у Поля влажную тряпицу и бережно стер кровь с ее лица.

– Где… он?

– В преисподней, куда его давным-давно надо было отправить. Это я виноват, Эй. Я видел его недавно – и дал ему уйти. И я был уверен, что он уплыл.

– Мэгги?

– С ней все в порядке.

Прижимаясь к Лайту, Мэгги рассказала, что случилось. Отметины на теле Крюгера говорили о том, как плохо пришлось обезумевшему мужчине.

– Если бы Крюгеру удалось схватить кнут, я бы метнула в него нож.

– Ты все сделала правильно, мое сокровище. Лайт нежно отвел с ее лба волосы и прижался к нему губами.

Его жена была молодчина: бросилась на землю, как только услышала его голос. Теперь Мэгги трясло. Она чуть не плакала. Следопыт успокаивал свою возлюбленную.

Мэгги прикоснулась кончиками пальцев к щеке Лайта.

– Я чувствовала, что ты придешь, – всхлипнула молодая женщина.

Убедившись в том, что с Эй все в порядке, Макмиллан присел на корточки рядом с супругами.

– Твоя маленькая женушка ловко действует кнутом, – восхищался поселенец. – Так отделать толстячка! И самое главное, она продержалась до того, как придет помощь. Мэм, я еще никогда не видывал, как быстро бегает ваш муж. Только что был здесь – и уже нет. Мы поняли, что случилось что-то нехорошее. А потом мы услышали твой клич. И тогда побежали за Лайтбоди.

– Как Эй?

– С ней вроде все хорошо, но зла она – что твоя оса!

– Он… наверное… хотел ее… Но не успел… – сказала Мэгги.

Поселенец кивнул:

– Я благодарен за это Богу. И тебе тоже, мэм, – за то, что ты ее уберегла.

Глава 20

– Я никуда не пойду. Мне надо достирать материю! – протестовала Эй.

– К черту материю!

Крепко взяв девушку за локоть, Эли потащил ее к дому. Мать и сестры подбежали к ней.

Прижимая к лицу влажную тряпку, Эй слушала, как отец рассказывает матери о происшедшем.

– Миз Лайтбоди свистнула, а потом стала стегать немца кнутом. Лайтбоди услышал свист и побежал как ошпаренный. У Мэгги сильный голос. Слышала, какой она подняла

крик?

– Получилось «йо-йо-йо», па, – сказала Ди. – Как ты думаешь, а я смогу научиться так?

– Конечно, сможешь, малышка. – Макмиллан усадил дочку па колени. – Попроси миз Лайтбоди, пусть она покажет тебе, как это делается.

По просьбе миссис Мак Диксон отправился к речке с Би и Си, чтобы закончить стирку. Девочки боялись идти одни. «А вдруг Крюгер встанет?» – говорили они.

Бодкин остался молоть кукурузные зерна вместо миссис Мак. Эли удивлялся, как легко Макмилланы приняли обоих речников.

Может, Бодкин решил, что если он подольстится к матери, то сможет понравиться Эй? Нильсену стало смешно, когда он представил Бодкина и Эй. Старшей дочери Макмиллана нужна рука потверже, чем у лодочника. С хлюпиком вроде Бодкина она счастья не узнает. Не плохо бы об этом сказать поселенцу.

На самом деле Бодкину надо было дать фамилию Хлюпкин, она ему больше подходит. Линтон Хлюпкин. У молодого человека вырвался смешок, он взглянул на Эй. Та смотрела на него. И тут же гордо вскинула голову, словно бросая ему вызов.

Гром и молния! Он влип. Она решила, что он смеется над ней!

Все были потрясены случившимся.

Столкновение Эй и Мэгги с сумасшедшим не оставило равнодушным никого. Даже маленькая И заплакала, увидев разбитое лицо сестры. Мужчины чувствовали себя виноватыми, что так легкомысленно отнеслись к Крюгеру.

– Господь сегодня был с нами, – сказал Макмиллан Полю, копая могилу для немца.

Труп оттащили на холм, где были похоронены другие речники. Земля там была мягкая и копалась легко. Они почти закончили, когда подъехал Пятнистый Койот с двумя воинами.

– Привет, Мак.

– Привет, Пятнистый Койот. Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Внизу на реке мы нашли большое бум-ружье.

– Очень большое?

– Вот такое. – Пятнистый Койот развел руки.

– Пушку?

– Большое, – повторил индеец, пожав плечами. Взгляд его остановился на мертвеце. – Кто убил?

– Острый Нож.

– Безволосый, – с отвращением сказал осейдж.

– Думаю, он был не достоин волос. – Ты прав. Куда ушел Острый Нож?

– Пошел искать каноэ, на котором приплыл вот этот.

– Он его найдет. – Пятнистый Койот покачал головой. – Скальп без волос! К поясу не подвесишь.

– Да, обидно, – согласился Мак. – Делаваров поблизости нет?

– Делавары ушли туда. – Индеец указал на другой берег реки.

– Это хорошо.

– Плывет вот сколько каноэ. – Он поднял два пальца. – В трех-четырех днях выше по реке.

– Трапперы?

– Везут меха и медвежье сало.

Сообщив все новости, Пятнистый Койот сделал знак своим воинам, и они уехали.

Поль проводил их взглядом и повернулся к Макмиллану: