Путь в космос
Шрифт:
Л о ш а к о в. Нас, журналистов, намного меньше, чем космонавтов. Их уже больше ста… Так что теперь к нашему брату отношение иное.
Входит П о л у я н о в.
Бери пример с Полуянова. (Полуянову.) Привет, красавец! По-прежнему радуешь миллионы своей физиономией?
Обнимаются.
Не видел тебя с прошлой работы… Ничего, еще в форме.
П о л у я н о в. А ты, Боб, все
Л о ш а к о в. Работа сидячая, старина. Ты на «Новости» сегодня?
П о л у я н о в. Три минуты. Как репортеришке какому-нибудь. Нет, не те масштабы, не те… Извини, Боб, мне для сюжетика надо человека найти. Может, Главного? А?
Рядом с журналистами вырастает К о н с у л ь т а н т п р и п р е с с е.
К о н с у л ь т а н т. Не надо. Это неинтересно.
П о л у я н о в. Давай любого, раз помогать должен. Только имей в виду — на страну работаю. «Портрет» нужен со званием, понял?
Л о ш а к о в (показывает на Консультанта). А ты его возьми. Кандидат наук все-таки.
П о л у я н о в. Теперь только ленивые диссертации не защищают. Мне академика или Героя надо.
Г о л о с О п е р а т о р а. До старта — десять минут!
З у б о в. Наверное, им сейчас страшно…
Л о ш а к о в. Страх — понятие индивидуальное. Иногда даже за ручку со смешным ходит. Летают Иванченков и Коваленок уже месяца три в станции. Привыкли. Тишина и благодать. Володя на потолке что-то делает, а Саша с видеомагнитофоном возится. И вдруг в тишине кто-то: «Здорово, отцы!» Саша так и замер, смотрит на Коваленка, а тот висит посреди станции — глаза от ужаса круглые. Представляешь, тишина — и «отцы»… Оказалось, Саша случайно видеоприемник включил, а там Сухов из «Белого солнца пустыни» со стариками общается… Иванченков рассказывал, что большего страха он не испытывал в полете, чем в тот день. А ведь сто сорок суток отлетал…
З у б о в. А почему ты об этом не написал?
Л о ш а к о в (с улыбкой). У нас космонавты стальные — им чувство страха неведомо. (Снимает телефонную трубку, набирает номер.) Это я… Докладываю: в магазин слетал, масла не было. Кашу сварил, Петьку покормил. Кажется, все по графику… Пылесос? Ты что-то перепутала, девочка. Пылесос по средам… Нет, сверхплановой работы не терплю. Думаю, управлюсь здесь быстро. Да, все как обычно… Не волнуйся, пропылесосю. Хотя и Машка могла бы — только по дискотекам и на свидания бегает… Не воспитываю? Опять старый разговор. Ну, хорошо, хорошо… (Смотрит на трубку телефона.) Бросила… Ну почему я не остался старым холостяком?!
Полуянов громко смеется, хлопает Лошакова по плечу.
З у б о в (Лошакову). Почему-то о Николае в любой книге, и в твоих тоже, всего несколько слов. Родился, учился, работал, пришел в отряд…
Л о ш а к о в. Он о себе говорит: мол, самый неизвестный космонавт. Всегда бортинженером летал. Это теперь командиром…
Пауза.
З у б о в. Для репортажа деталька нужна,
Л о ш а к о в. Кстати, не умеет отказывать. Редкая черта в наше время. Если просят приехать, выступить, обязательно приедет… Раз пять в Артек летал. Заметь: не в Париж, а в Артек. Одного этого факта достаточно, чтобы материал сделать. Дарю.
З у б о в. Спасибо. Это действительно интересно.
Появляются П а ш и н и К р е м н е в.
П о л у я н о в. Василий Петрович, дорогой, гибну. Только вы можете спасти… Всего две минуты для «Новостей».
П а ш и н. Это не по моей части…
К о н с у л ь т а н т. Не надо. Это неинтересно.
П а ш и н. Видите, ваш научный консультант прав.
П о л у я н о в. Хочется показать зрителям, всему народу наше новое достижение достойно. Все его значение. В общем, подвиг ученых, конструкторов, рабочих. Ваше мнение весомо.
П а ш и н. Возьмите Кремнева. Ему по должности положено.
П о л у я н о в. Одно мгновение… (В микрофон.) Моторы… В сторону, пожалуйста… Из кадра… Вот так… Уважаемый товарищ Кремнев! Вы, как один из руководителей полета, расскажите, пожалуйста, нашим телезрителям о новом достижении отечественной космонавтики.
К р е м н е в (привычно). Новый эксперимент в космосе имеет очень важное значение. Мы стараемся по возможности продлить срок службы станции. В общем, обычный полет. Подобные эксперименты в космосе мы проводим регулярно… (Полуянову.) Достаточно? Передайте в эфир после пуска, если мы, конечно, уйдем со старта…
П о л у я н о в. Как обычно. Благодарю вас. Мы надеемся еще раз встретиться с вами в ходе полета. (В микрофон.) А теперь, дорогие телезрители, мы вновь переключаем наши камеры на стартовый комплекс.
П а ш и н. Их качает по-прежнему?
К р е м н е в. Да. Но в пределах допустимого. Пресняков нервничает…
П а ш и н. Естественно.
К р е м н е в. Странно. У него есть возможность все отменить. На законном основании. Мне кажется, он обижен на вас…
П а ш и н. Это не имеет значения. Сейчас он (подыскивает слово) обижен… только на ветер.
Г о л о с О п е р а т о р а. До старта — шесть минут! Подготовка к пуску идет по графику.
Входит К у д р я ш о в а.
К у д р я ш о в а (Пашину). Давненько тебя не видела, Василий. Здравствуй!
П а ш и н (целует руку Кудряшовой). Дела, дела, Татьяна Михайловна.
К у д р я ш о в а (обнимает Пашина). Рада за тебя, Василий. Очень рада… Думаю, поеду сегодня, раз ты работаешь. Обычно по телефону командовала… На пенсию-то не отпускают. Так уж получается. (Кремневу.) И ты здесь, тихоня? Молчком, молчком — и в начальство… Да не обижайся на меня, я от чистого сердца. Мы ведь тоже молодыми были, когда командовать начинали. А в нашем деле свежая кровь нужна, молодая. Я в министерстве давно говорю: пустите на пенсию, а на мое место другого поставьте — лучше будет. Или молодых уже нет?