Путь в космос
Шрифт:
П а ш и н. Без шутки в любом деле, а в нашем особенно, обойтись трудно… Значит, договорились. Корабль и носитель в порядке. Корабль прошел все испытания без единого замечания… Так что счастливого вам старта и мягкой посадки! Если у вас просьб и пожеланий нет, тогда закончим нашу «тайную вечерю»… (Встает, показывая, что разговор окончен.)
Н и к о л а й (смотрит на него пристально). Если можно, еще пять минут…
П а ш и н (удивленно). Конечно.
Н и к о л а й.
П а ш и н. Это коллективное решение.
Н и к о л а й. Знаю, что вы настаивали. «Агентура» работает…
П а ш и н. Интересно, что за агенты у тебя в комиссии? Уж не Кремнев ли? Странно… Да не нужно тебе всего знать. Позади все. Летишь ты и, пожалуйста, поберегись: без кирпичей и насморка.
Н и к о л а й. Мне нужно знать. Чтобы в полете об этом не думать.
В а л е р и й. У нас в отряде считали, что Смолкин пойдет.
П а ш и н (Николаю). Медики тоже возражали. Скачет у тебя давление — сорок семь все-таки, да и соль в позвонках — возраст.
В а л е р и й. Я опасался, что медкомиссию не пройдет.
П а ш и н. На пределе проскочил… Больше ведь не пропустят. Последний твой полет, Николай.
Н и к о л а й. Знаю. За него — спасибо.
П а ш и н. Я тебя благодарить должен. Я… За тот, твой первый полет… Помнишь?
Н и к о л а й. Конечно.
П а ш и н. И свои слова на комиссии?
Н и к о л а й. Я много тогда говорил лишнего.
П а ш и н. Не об этом. О первой седине?
Н и к о л а й. Вырвалось…
П а ш и н. И о трех минутах?
Н и к о л а й. Это же эмоции…
П а ш и н (вспоминает). «Я должен честно и откровенно сказать, что чувствовал во время полета. О тех минутах, когда мне было плохо, — потому что после меня пойдут другие…»
Н и к о л а й. Но меня перебил Пресняков.
П а ш и н. Да, он сказал, что от экипажа не эмоции нужны, а факты.
Н и к о л а й. Он был прав, наверное.
П а ш и н. Тогда и мы так думали. На мелочи внимания не обращали. Описка в бортжурнале пустяком считалась. Пустяком…
Н и к о л а й. Она мне дорого обошлась… И все-таки вы не ответили.
П а ш и н. Считай, что прихоть Главного. Мол, не привык в долгу быть. Выплачивает. Даже космосом.
Н и к о л а й. Тем более непонятно.
П а ш и н. Ну раз настаиваешь… (Пауза.) Верил, что полетишь?
Н и к о л а й. Уже точку поставил. Давно.
П а ш и н. Ты не вини других. Суеверные мы. А ты гладко не летал. Невезучим, что ли, уродился?.. Но ни разу не дрогнул… (Расхаживает по комнате.) Разбрасываемся мы очень, Николай. И техникой, и людьми. Два полета у тебя. Трудных. И даже очень. Такого опыта у других нет. Так что же, из-за каких-то позвонков списывать тебя?.. Отдай ему (кивает на Валерия) вначале, что приобрел сам… Теперь космос другой. Он привередливым стал, мыслителей требует. Мыслителей… Сергея Павловича Королева это слова… Космос не для суперменов — для людей.
Н и к о л а й. Значит, я из будущих инвалидов-космонавтов, как говорит моя жена?
П а ш и н (хмурится). Шутка неудачная…
Н и к о л а й. Извините.
П а ш и н. А жена против?
Н и к о л а й. Нервничает. Как обычно.
В луче света возникает О к с а н а.
О к с а н а. Как обычно? Пятнадцать лет — и как обычно? Бывает предел всему… Я больше не могу.
Н и к о л а й (Оксане). Это в последний раз.
О к с а н а. И первый полет мог быть последним.
Н и к о л а й. Зачем ты так?
О к с а н а. Помнишь — с дачи переезжали? Чемодан поднял, еле разогнулся… И профессор сказал: «С позвонками не шути…» И во сне стонешь…
Н и к о л а й. Медкомиссию прошел, — значит, здоров.
О к с а н а. А зачем звезды на комиссию надел? Они ведь люди — подействовало…
Н и к о л а й. У нас медики строгие. На чины и звания не смотрят. Пропустили, — значит, здоров.
О к с а н а. Мы ведь не на комиссии!.. Не пущу. Хватит. К Главному пойду, он поймет.
Н и к о л а й. Хоть к господу богу! (Пауза.) Но я тебе этого не прощу… До последнего дня, никогда! И дети тоже. Понимаешь ты это?
О к с а н а. А если ты не вернешься, они мне простят?.. (Уходит.)
Н и к о л а й (Пашину). А может быть, все-таки Смолкин? Он ведь моложе…
П а ш и н. Ты идешь потому, что там (показывает вверх) все может произойти. Я спокоен. А Смолкин действительно моложе. Но он пойдет в следующий раз…
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Центр управления полетом. Большой экран, на котором в данный момент стартовый комплекс с ракетой. Позже на нем будут появляться другие изображения — запуск ракеты, пейзажи Земли из космоса.
Две площадки. Слева комната для прессы, справа — для руководства полетом. Несколько телефонов для связи. На переднем плане — кресла для космонавтов. Высвечиваются Н и к о л а й и В а л е р и й.
Н и к о л а й. Очень сильный ветер. Пришлось закрыть гермошлем, потому что песок и пыль слепили глаза и поскрипывали на зубах. Ракету раскачивает, и воет ветер. Зло, остервенело… Неужели я действительно из невезучих?.. Никогда не было такого ветра. На пределе… Могут отменить, и тогда…
В а л е р и й. Четыре раза был на Байконуре, однажды дублером, а еще раньше — зрителем. Никогда не было такого ветра. (Николаю.) Могут отменить?
Н и к о л а й. Однажды пять минут осталось до пуска, и сбросили схему… Пуск состоялся на следующий день.