Путь в Селембрис
Шрифт:
В учительской было пусто. Во вторую смену народу в школе меньше. Радуясь удаче, Лёнька торопливо подбежал к телефону и набрал домашний номер.
— Возьми трубку, Паф, возьми трубку! — молился он.
Паф подскочил от неожиданности, когда громко заголосила какая-то маленькая штука. Осторожно, отшатываясь при каждом звонке, он приближался к этой вещи. Насторожённо прядая ушами, Паф понюхал. Это берут руками. Зачем? Она всё дребезжала, раздражая нервы. Паф чувствовал, что ещё немного, и он сорвётся. Оскалился и потянулся к ней пальцами. Уймись,
— Лён, как ты туда залез?
— Это такое волшебство в нашем мире. Не отвлекайся, слушай.
Некоторое время Паф внимательно выслушивал. Потом подошёл к окну и посмотрел на порог школы.
— Всё. Сейчас буду. — сообщил он в трубку, так и не решившись взять её в руки.
Но у выходной двери он понял, что не может открыть её. Паф заметался, бросился к окну. Они всё ещё там, на крыльце большого дома. Но, ведь в этом мире тоже есть волшебство!
Посмотрел внимательно на дверь, сделал пасс и крикнул:
— Липтоах!
Дверь глухо ухнула и отворилась.
Комаров с дружками никуда не спешили. Они знали свои права. В школу они не заходят, а тут пастись имеют право. Малявка нарушил закон. Продаёт ширево и не платит. Куда он денется, выйдет.
Со двора, засунув руки в карманы, подходил какой-то фарсовый неформал. Одет был пацан не по погодке и к тому же в домашних тапочках. Это было так смешно, что уже заскучавшая бригада приготовилась к приколам. Но, незнакомец повёл себя совсем не по понятиям.
— Кто здесь комар? — спросил он.
Оборзев от такой наглости, бригадир начал с угрозой наступать на эту мелочь. Все шестёрки его развалились на перилах, лениво пережёвывая жвачку, и ожидали зрелища.
Подойдя почти вплотную, Комбриг забеспокоился. Неформал отчего-то не спешил пугаться. Парень даже не вынул руки из карманов. Может, изучает какое-нибудь кун-фу? Отделать такого лоха надо по всей форме, и бригадир начал небрежно обходить придурка, чтобы тот оказался спиной к его шестёркам. Достаточно толкнуть козла, и тот окажется в ласковых руках.
Пацан по глупости не кинулся к дверям, а так-таки и повернулся следом за Комбригом. Да ещё так нагло вскинул голову, стряхивая с лица запущенные космы. Вожак увидел его худое тёмное лицо с обветренными скулами и потрескавшимися губами, как будто парень много дней не видел хлеба.
— Нарываешься? — поинтересовался Комаров. Дурачок один, а их много.
То, что он увидел, в дальнейшем стало причиной ночного недержания мочи, от которого Комбриг ещё не скоро вылечится. Многие годы после этого он трясся, стоило только ему представить, что с ним могло быть! Комаров понимал, что избег чего-то по-настоящему ужасного.
Парень, не говоря ни слова, приподнял верхнюю губу. На глазах у обмершего Комбрига клыки его начали расти, а прочие зубы заострились. И только теперь
Комбриг закатил глаза и рухнул навзничь, потеряв сознание и обмочившись. Парень снова спрятал руку в карман и оглядел компанию горящими глазами.
— Я говорил вам. — участковый Семёнов Александр Сергеевич то ли извинялся, то ли утверждал. — Дело завели.
— Он у себя в комнате с каким-то парнем. Не нравится мне этот гость. — ответила Зоя. В голосе её звучала безнадёжность.
Они вдвоём прошли к двери Лёнькиной комнаты. Оттуда не доносилось ни звука. Семёнов отворил дверь. Комната оказалась пустой.
— Не может быть! — изумилась Зоя. — Они не могли незаметно выйти! Я всё время была на кухне! У нас замок сломался на входной двери, я ждала, что сосед сверху зайдёт и поможет.
— Понимаю. — с пониманием ответил участковый. Он всё понимал.
— Ладно. — сказал он, немного помолчав. — Отвёртка есть?
ГЛАВА 26. Семикарман и его птичка
— Всё. Я должен хоть немного выспаться. — сказал Лён.
Не успели они заснуть в его комнате, как настала пора просыпаться на Селембрис. Теперь понятно, в чём дело. Он забирал с собой из мира в мир то, что держал в руках или имел в карманах. Они с Пафом в обнимку заснули на диване, когда усталость одолела Лёньку. Под мышкой Лён зажал учебник математики, чтобы вернуться с выученным материалом. В кармане лежала прокуренная старухина трубка. Лучше не оставлять дома вещей из другого мира.
И вот теперь здесь, на Селембрис, занималось утро, а Лён умирает от желания выспаться.
— Спи тогда давай. — ответил ему Паф. — А я пойду охотиться. Не понравился мне ваш холодильник. И суп мамин не понравился.
И, сбросив с себя почти новые лёнькины джинсы и рубашку, превратился в волка и ускакал в одних носках.
Лён устраивался поудобнее на том самом холме, откуда они вдвоём исчезли накакуне. Вместо подушки под головой учебник математики. Спать на голой земле было неудобно, в бедро что-то упиралось. Оказалось, что в кармане мешалась старухина курительная трубка. Лён повертел её в руках. Вот из-за этой трубки ему и нагорело у директрисы.
"Косыцын, ты обкурился и заснул прямо на уроке?! Школу хочешь сжечь?!"
Выкинуть, что ли? Дерево всё протемнело, внутри набился какой-то сухой мусор. Лёнька дунул в неё просто так. Вылетела пыль. Он бросил её наземь и повернулся на другой бок. Представил себе, как спит в тёплом месте, и провалился в забытьё.
Сияр шумно дышал и колотил копытом.
— Дай выспаться по-человечески. — пробормотал Лён и снова перевернулся. Он уже выспался, но было так блаженно тепло, что не хотелось открывать глаза. В нос ткнулась сухая травина. Некоторое время Лён терпеливо фыркал и отворачивался от назойливой гостьи, но тут конь снова протестующе заржал.