Путь в Версаль (др. перевод)
Шрифт:
Манжеты были великолепны, а вот привычных рюшей на панталонах здорово поубавилось, и панталоны плотно облегали колени. Те, кто все еще носил широкие штаны с подвязками, краснели при виде маркиза. Ярко-алые чулки с золотой каймой перекликались с красными каблуками кожаных туфель с бриллиантовыми пряжками. Под мышкой маркиз держал касторовую шляпу такой тонкой выделки, что она казалась сделанной из старинного полированного серебра. Шляпу обрамлял голубой плюмаж, и Филипп то и дело с неудовольствием поглядывал на этот шедевр, намокший от весеннего дождика.
В белокуром парике, спадавшем
Анжелика поискала глазами малышку Ламуаньон, но ее незадачливой соперницы нигде не было видно. Вздохнув с облегчением, она быстро подошла к принцу Конде, который, завидев ее, по обыкновению, рассыпался в уверениях вечной преданности и неразделенной любви.
– Итак, моя чаровница! – выдохнул он, прижав свой длинный нос ко лбу Анжелики. – Моя жестокая, не окажете ли вы честь разделить со мной прогулку в моей карете?
Анжелика коротко вскрикнула, бросила намеренно смущенный взгляд в сторону Филиппа и прошептала:
– Простите, ваше высочество, но я уже приглашена на прогулку маркизом дю Плесси.
– Чума на этих юных петушков в шляпах с плюмажами! – проворчал принц. – Эй, маркиз, вы надолго собрались держать возле себя одну из красивейших женщин столицы?
– Боже меня упаси, монсеньор! – отозвался юноша, сделав вид, что не слышал ни слова и не понимает, о какой даме идет речь.
– Вот и прекрасно! Можете ее увозить, она в вашем распоряжении. Однако, на будущее, извольте спускаться с облаков хотя бы для того, чтобы удостовериться, что вы не один в целом мире и что на самую ослепительную улыбку Парижа есть и другие претенденты.
– Непременно возьму себе на заметку, монсеньор, – отчеканил придворный, разметая перед собой песок лазурным плюмажем.
Сделав глубокий реверанс всей компании, Анжелика положила свою маленькую ручку на руку Филиппа и увлекла его за собой. Бедняга Филипп! Почему его так боятся? Наоборот, он безоружен в своей высокомерной рассеянности, и его так легко обмануть.
Когда пара проходила мимо скамейки, на которой расположились господа Расин, Буало и Лафонтен, последний бросил им вслед:
– Фазан с фазанихой!
Анжелика поняла намек. Цвета их костюмов наводили на мысль о двух птицах – неброской коричневой самочке и пестром, сияющем побрякушками самце. Прикрывшись веером, она скорчила поэту гримасу, а тот задорно ей подмигнул. Она мечтательно повторила про себя: «Фазан с фазанихой?.. Дай-то бог!»
Она опустила глаза и с бьющимся сердцем наблюдала, как красные каблуки Филиппа уверенно и величаво впечатывались в мокрый песок аллеи. Ни один аристократ не умел так твердо ставить стопу, да и ни у кого не было таких крепких, стройных ног с высоким подъемом. «Даже у короля…» – подумала Анжелика. Однако, чтобы судить об этом, ей надо увидеть короля поближе, а для этого надо попасть в Версаль. И ОНА БУДЕТ В ВЕРСАЛЕ! Вот так же, держа свою руку на руке Филиппа, она поднимется по королевской галерее. Горящие глаза придворных будут пристально изучать каждую деталь ее роскошного туалета. Она остановится в нескольких шагах от короля… «Мадам маркиза дю Плесси-Бельер…»
Пальцы ее чуть стиснули руку Филиппа, и он вдруг сказал с
– Не понимаю, зачем принц навязал мне ваше общество.
– Наверное, хотел сделать вам приятное. Вы же знаете, он любит вас много больше герцога. Вы – дитя боевого духа.
Ласково посмотрев на маркиза, Анжелика добавила:
– Мое присутствие вам так досаждает? Может быть, вы ждете кого-то еще?
– Нет! Я вообще не рассчитывал сегодня появляться здесь.
Она не осмелилась спросить почему. Может, никакой причины и не было. С Филиппом так случалось часто. Его поступки не имели никакой серьезной подоплеки, и все равно никто не решался переспрашивать. В длинной дворцовой аллее гуляющих пока было мало. Под тенистыми сводами больших деревьев пахло свежестью и грибами.
Забираясь в карету Филиппа, Анжелика заметила, что с подножки почти до земли свешивается серебряная бахрома. Интересно, откуда у него средства на этот новый изыск? Она полагала, что после карнавальных безумств он в долгу как в шелку. Или это щедрый подарок Ламуаньона будущему зятю?
Никогда еще молчание Филиппа ее так не тяготило.
Анжелика сделала вид, что ее очень забавляют проделки Хризантемы и чрезвычайно интересуют проезжающие мимо кареты. Она несколько раз открывала рот, но неприступный вид Филиппа отбивал всякую охоту заговорить. Уставив глаза в одну точку, он медленно жевал какую-то пастилку – не то мускусную, не то укропную. Анжелика сказала себе, что, когда они поженятся, она отучит его от этой привычки. Человек, наделенный такой утонченной красотой, не должен выглядеть как жвачное животное.
Между тем снаружи становилось все темнее, они въезжали в густой лес. Кучер осведомился у лакея, ехать ли им прямо через Булонский лес или поворачивать.
– Поезжайте прямо, – приказала Анжелика, не дожидаясь распоряжения Филиппа.
Поскольку молчание уже все равно было нарушено, она с живостью продолжила:
– А вы слышали, какой вздор болтают, Филипп? Будто бы вы собираетесь жениться на дочке Ламуаньона?
Он слегка склонил свою красивую голову:
– Этот вздор – сущая правда, дорогая.
– Но…
Анжелика набрала воздуха в грудь и выпалила:
– Но это невозможно! Неужели вы, законодатель моды, хотите меня убедить, что находите хоть каплю шарма в этой сушеной треске?
– А меня ее шарм не интересует.
– Тогда что же вас в ней привлекает?
– Ее приданое…
Мадемуазель Паражон сказала правду. Анжелика сдержала вздох облегчения. Если дело только в деньгах, то все еще можно уладить. Она постаралась, чтобы в голосе прозвучало огорчение:
– О! Филипп, не думала, что вы такой материалист.
– Материалист? – повторил он с недоумением.
– Я хочу сказать: настолько привязаны к земным делам.
– А к чему же, по-вашему, я должен быть привязан? Отец не предназначал меня к монашеской жизни.
– Не обязательно быть священником, чтобы считать, что брак связывает людей только деньгами.
– Чем же еще?
– Ну… Любовью.
– О, если уж вас это так заботит, дорогая, то я намерен с этой воблой сушеной наплодить кучу детей.
– Нет! – в бешенстве крикнула Анжелика.