Путь варга: Пастыри чудовищ. Книга 3
Шрифт:
– Резвун, уходи, уходи!
Вёрткая ящерка выворачивается, выскакивает на дорожку – и попадает под тяжкую лапу Барона. Тот делает мгновенное движение, клацает челюстями.
Голова веретенщика у него в пасти.
Это точно веретенщик. Переливающееся тельце в пядь длиной. Крупный для своей породы – я три чучела видела, из самых последних, прибитых каким-то там Орденом лет семьдесят назад. Те были меньше и не такими разноцветными.
Барон отплёвывает голову, тело веретенщика бьётся в конвульсиях. Подходит Резвун, с вопросительным
Достойный конец для мелкой дряни. Глажу котиков, говорю им, какие они умнички. Барон мурлычет, Резвун носится вокруг и предлагает играть.
Разжимаю ножом челюсти у головы веретенщика. Зубы складываются внутрь пасти, как у змеи. Железы с ядом – будь здоров. Яд, скорее всего, способен размягчать древесину – неудивительно, что они откуда угодно выбираются.
В пасти полно шерсти. Резвуну досталось несколько укусов, но в основном зубы веретенщика просто вязли. Сказать всем – одеваться поплотнее, перчатки, шарфы, на лица маски…
Резвун мурлычет, носится – по нему не скажешь, что укусили. Ну да, веретенщиков выводили как оружие против магов. На кошек вряд ли действует.
– Из вас бы получились патрули куда получше, – говорю котенькам. Глажу гордую свиту, прихватываю дохлого веретенщика, двигаю в замок. Надо передать Конфетке дохлую тварь – вдруг на противоядие поможет.
Новостей нет: ни сведений от Морквы, ни новых укусов, ни чего-либо хорошего по допросу стряпчего. Взбадриваю Грызи новостью о том, что у нас теперь пять веретенщиков. Если местная кошачья рать не сожрала мимоходом и всех остальных.
Грызи малость светлеет.
– Жаль, им не объяснить, что от них требуется. Я попробую, но без единения…
– Они и так справляются. Получше нас, – скребу за ухом героя дня, вернее, ночи. – Конфетка эту бирюзовую пакость не глядела?
– Не хватает индикаторов. Аманда вывернула наизнанку припасы местной лекарской, да и у Мастера прихватила… но говорит, что время нужно. Пока что работала через Дар. Говорит, точно какой-то состав необычный. Но пока не удаётся понять – то ли работа сильного Травника, то ли…
– ?
– …вообще не смесь.
Не смесь – значит, новое растение с особой пыльцой. Изменённое или выращенное, чтобы приманивать веретенщиков. Как сами веретенщики были выведены из ящериц. А это уже не просто Травник. Это уже гнусно отдаёт экспериментами, вроде тех, которыми маются в Академии Таррахоры.
Вир забери, вряд ли кто-то заморочился настолько, чтобы вырубить только Касильду Виверрент. Раз уж искали возможности управлять веретенщиками… По глазам Грызи вижу, что она думает так же.
– Скажи это Морковке, он в восторге будет. С детства мечтал Кайетту спасать.
Только малость меньше, чем дам из высокой башни.
На ловушке глухо. Усиленный патруль усиленно зевает в кулаки. Туфля Касильды Виверрент укоризненно
В оранжерее – это была случайность. Людей по ночам обычно нет, веретещик вылез на кормление, а тут я. Вот он и полез хватать. Но тут-то должна закономерность сработать, а она не работает. Хотя…
Касильда Виверрент – туфля… При шаге могло на чулок попасть, так? Служанка держала тряпку, окунула в тазик, состав остался на коже. И поломойка…
– В смеси с ароматом кожи, – припечатываю я. – Или как клеймо на теплокровной жертве.
А дальше я делаю то, что приписать могу исключительно нервняку, глоткам бодрящего и своей дурости. Беру туфлю открытой рукой, без перчатки.
Примерно через секунду до меня доходит, что состав на коже может действовать как сигнал к мгновенной атаке. И если до этого веретенщик просто ошивался поблизости, привлечённый запахом снадобья, то после того как ты перемазался…
Топотка по потолку так и нет, но я чуть ли не макушкой чувствую движение. Кидаюсь влево, а на место, где я стояла, шлёпается веретенщик – переливчато-перламутровая дрянь, крупная ожившая ртутная капля.
– Бейте по нему! Что застыли!
Пока я визжу, а слуги Виверрент тупят, веретенщик опрометью кидается к моей лодыжке. Убираю ногу, подскакиваю из положения лёжа, бахаюсь об пол копчиком. Удар воздушной магии чуть не сносит мне башку, переворачивает банку с приманкой на столике, следом приходят три удара заморозки – широким веером. Волосы повисают сосульками, лицо жжёт холод, тварь начинает двигаться медленнее, но всё-таки ещё движется, стремится к моей ладони…
Выхватываю нож – ставлю точку с размаху, сверху вниз. Выдыхаю.
Веретенщик дрыгается, пришпиленный к паркету. Ходит перламутровыми волнами, будто ракушка, которую поворачивают под светом.
Слуги в запале добавляют ещё по удару заморозки – никак, решили добить меня вместе с ящерицей.
– Хватит, – в лицо перестаёт лупить холодом. Лезу на пояс за укрепляющим. Надо попросить у Конфетки чего-нибудь от обморожения – а то я что-то носа не чувствую.
Но дела не так плохи. Минус две твари за ночь – и есть возможность отловить остальных.
Надо бы запастись смертниками.
Ну, или котами.
* * *
– Минус два, – повторяет Грызи задумчиво. – И есть способ отловить остальных.
На «встряску» мы собрались в глухой предутренний час. В комнате возле спальни Дамы, где Конфетка и Грызи развернули оперативный штаб.
Я натираю нос противоожоговкой – Конфетка сказала, должна помочь. Нойя вытанцовывает вокруг банки с тельцем веретенщика. У Яниста такой вид, будто его мантикора семь раз прожевала и выплюнула. Шипелка шипит в одном углу, Плакса трясётся во втором, Грызи перешла в режим «не сказать лишнего».