Путь варга: Пастыри чудовищ. Книга 3
Шрифт:
Отпрыск Дэрриша кривил губы высокомерно.
– Вы их специально отослали. Да? Ну, этого типа в белом. Чтобы он вроде как не пугал меня.
– Вообще-то наоборот, – признался я. – Чтобы он меня не пугал. Я-то уже понял, что ты тут не из пугливых.
– Теперь вы меня специально хвалите. Я всё равно ничего не…
– Вот только ты зря не спросил, почему я отослал и второго. А я тебе скажу, –подпустить на лицо доверительности, покатить голос в почти неслышный шёпот. – Он работает на Касильду Виверрент.
Дар у парня оказался отменным: Кайви выпрямился, чуть
– А вы тогда…
– Мне вообще нужно называть имя? – я глазами указал на портрет.
Эвальд Шеннетский с портрета смотрел ободряюще и весело, казалось – вот-вот подмигнёт. Неведомый художник сделал глаза Шеннета слишком синими, а на руках изобразил котика.
Паренёк сглотнул. Покачал головой, недоверчиво осмотрел меня.
– Что? Ты ждал кого-то в форменной ливрее и с гербом на груди?
Те парниши назвались посланниками Хромца? Отлично – в эту игру можно и с другой стороны поиграть.
– А эти… которые приходили тогда к отцу. Они были не как вы?
– Соображаешь, парень. Думаю, только прикидывались, а вот с какими целями… тут помочь можешь разве что ты. Я гляжу, ты подкован. Собираешься влиться в наши ряды со временем?
Ух ты ж, у паренька аж лицо озарилось, до последней веснушки. Надо же, выбрал себе в кумиры Хромого Министра и собирается поступить к нему на службу. Остро хочется побрюзжать про нравы молодого поколения.
– Так что давай, соображай. Они угрожали твоему отцу, так? Но при этом оставили его в живых. И постоянно говорили при этом – от кого они, а сами… как полагаешь, были похожи на служащих моего патрона?
– Нет! – восторг решительно преобразил лицо парнишки. – Я сразу это говорил отцу, а он боялся и не слушал. Я знал, что они не от него – не мог он нанять таких тупиц!
«Он» – с большой буквы и с придыханием.
– Дело говоришь. Тупиц мы в рядах не держим. Теперь давай поподробнее – насколько тупицы? Ты же подслушивал, так?
– Только когда они уже пошли на склад, – приуныл паренёк. – В доме я не слышал, вёл разведку во дворе.
Шпионил за обслуживающим персоналом, стало быть. Милые игры Следопытов…
– А дальше учуял, что с этими визитёрами неладно, решил посмотреть?
Паренёк учуял родственную шпионскую душу и кивал.
– Походка отца. Он странно шёл, как будто он их боялся. И зачем им вообще было туда, на склад, где уже скоро отгрузка?
– Точно, подозрительно. А они тебя не заметили?
Фырканье, обиженно оттопыренные губы. Парень, небось, все местные лазейки знает. А ещё нехило запоминает приметы, вон, описывает: чернявый, средний рост, нос крючком, глаза близко посажены; один пополнее, с залысинами, нёс чемоданчик, покашливал; ещё самый высокий, со скошенным подбородком, у этого будто пальцы обожжены были чем-то.
– А последний был тонкий такой, худой совсем, в капюшоне, лица не видно. Он почти не разговаривал, а когда говорил, то шепелявил как-то странно. Очень подозрительно. Это точно были вейгордцы.
И с истовой ненавистью к извечным врагам в глазёнках.
– Вот это уже интересно. А с чего ты это взял?
– Ну, они грубые такие были. Ругались там
– Таа-а-ак, что ещё говорили?
Ах ты ж мурену мне в печень – до чего невовремя у парня гаснут огоньки в глазах.
– Что угодно пригодится может, – приободрил я мелкого шпиона. – Каждая деталь, сколько вспомнишь.
Малец кивнул. Поерошил русые волосики и сдвинул бровки.
– «Ящик давай! Вон тот!», – почти басом, с передачей голоса. Талантливое дитя.
«Давай ящик!» – «Вон тот!» – «Вскрывай!» – «Давай быстрее!» – короткие, рубленые команды. Четвёрка посланников непонятно кого согнулась над ящиком. «Выгребай, выгребай давай, – и шорох высыпаемого удобрения. – Так, места хватит. Коробку давайте! Ты! Осторожно, понятно, иначе опять месяца на три завязнем, пока новая партия…»
– А этот, в капюшоне… сильно шепелявил. Я не понял, что он сказал, но что-то про колбу… вроде как «давайте колбу» или «охлаждайте колбу».
Всё-таки удобрение в том ящике было слишком уж влажным. Я уже прикинул, что тварь могли подкинуть в замороженном состоянии – чтобы раньше времени не смылась. Значит, что-то вроде ледяных колб, сейчас зима, удобрение нагревается не так сильно, чтобы сразу растопить… А в помещении вот всё растаяло, ящерка очухалась, прогрызла себе выход…
«Клади!» – «Засыпай!» – «Вроде, нормально» – «Нужно проверить вес ящика – не отличается?» Без толку, и так понятно, что они потом засыпали колбу или колбы сверху, закрыли крышку, сунули ящик в середину. Со смехом и шуточками: «Посмотрим, как этим свинкам пойдут наши трюфеля!»
– Свинки и трюфеля? Они точно это сказали?
Паренёк взирал на меня озадаченно.
– Ну… да. Они там смеялись. «Самые дорогие трюфеля в подарочек от мужа», что-то в этом роде.
– Самые дорогие, значит, – пробормотал я. – Лично тебе характеристику напишу. Перед патроном-то.
Озадаченность перемешалась с благоговением – правда, вопроса на физиономии у младшего Дэриша всё ещё оставалось больше. Я отмахнулся.
– Иногда что угодно может помочь… а что-нибудь ещё было?
– Нет. То есть, да. Они ещё ругались, сколько нужно ящиков.
Внутри ожила крыса. Зашлась в тошном, жалобном визге.
– ?
– Сколько ящиков, - повторил пацан. – Один говорил – давайте лучше два или три, может, так надёжнее. Вдруг какой-то пропустят. А остальные говорили… что тогда раньше растает, и вообще, обсуждали это уже, что-то не так тогда получалось. Там было что-то научное про какую-то оболочку и влияние, я не понял. Ещё было… сейчас… что-то про кладку, которая сначала.