Путь варга: Пастыри чудовищ. Книга 3
Шрифт:
Чей клинок был назван Верным?
Строки… из песни, а может, из загадки. Это было совсем недавно, на Хороводный День: пылал камин, и невзгоды и боль ушли, отпущенные по реке с кораблями, а маленькая Йолла облизывала сливки с куска пирога и просила: «Янист, а теперь про Первого Мечника!» Раскрасневшийся Янист Олкест послушно нырял в память и рассказывал, переплетая быль и легенды: кузен нынешнего короля был единственным ребёнком в семье, и враг его отца подстроил несчастье во время катания на единорогах. Шестилетний мальчик был сброшен
В рассказе были турниры и поединки в защиту обиженных, и истории о суровом милосердии и заступничестве, и восхищение тем, как двадцатитрёхлетний полководец сумел обуздать Приграничную Смуту после смерти короля. Как стал опорой Илаю Вейгордскому, своему кузену и другу.
Рассказ всё тек – а она проваливалась в тепло, в запахи сливок и мёда, и Морвил тыкался в ладонь, и можно было вечно смотреть – на оживлённое лицо, россыпи веснушках на щеках, отросшие, растрепавшиеся рыжие кудри…
Нельзя об этом сейчас. Нельзя об этом вообще.
– Приношу извинения за внезапный визит. Но вы ведь ждали чего-то подобного?
– Да. Я ждала, что ко мне придут.
Голос у Первого Мечника спокойный и усталый. Лишённый властности и мечной стали – но лишённый и фальши.
– Вопросы, которые я буду задавать, могут показаться вам слишком прямыми или неприятными. Но мне говорили, что вы не сторонница обходных путей.
– Верно. Предпочту услышать всё как есть.
«Потому что вы знаете, что это за вопросы, не так ли?» – спрашивает взгляд первого Мечника. Гриз чуть склоняет подбородок: знаю, готова ответить.
– Ваш визит в Айлор девятницу назад. Без ваших пояснений он может быть расценен как нарушение Хартии Непримиримости.
– Хартия Непримиримости подразумевает лишь запрет на торговлю, браки и дипломатические отношения. Мы были приглашены как вольнонаёмные, директор питомника не был поставлен в известность и в нашей поездке не участвовал.
– Не сомневаюсь, – Дерк Милтаррский бросает взгляд на дверь, за которой где-то далеко прячется Лортен. – Но вы и ваши люди считаетесь состоящими на службе в королевском питомнике. Который, в свою очередь, считается прямой вотчиной короля Илая.
– Однако нашей заказчицей выступила Касильда Виверрент.
Насупленные брови слегка приподнимаются.
– Жена Эвальда Шеннетского…
– И, как всем известно, его злейший враг. Таким образом, выполнив распоряжение госпожи Виверрент, мы не оказали услуги Эвальду Шеннетскому или действующему правительству Айлора. Скорее уж, напротив.
Первый Мечник слегка склоняет голову.
– Можете ли вы сообщить, какого рода услуги вам пришлось оказать госпоже Виверрент?
– Только в самых общих словах и если вы будете настаивать. Это тайна клиента, и… боюсь, я сама не всё понимаю в этой истории.
Дерк Горбун снова кивает. Может, ему уже сообщил кто-то
А может, эта беседа – лишь разминка, как в схватке на мечах. Перед главным вопросом.
– Вы говорили с Эвальдом Шеннетским.
– Верно.
– Что он вам сказал?
– Кроме всего прочего – он говорил, что однажды ко мне придут. И просил передать вам это.
Письмо Эвальда нагрелось в кармане. Посверкивает бирюзовой печаткой. Письмо ложится в жёсткую, мозолистую ладонь Мечника. Дерк Горбун касается печатки правой ладонью со Знаком Дара, вскрывает конверт и пробегает послание от старинного врага Вейгорда. Потом начинает читать медленно и вдумчиво. Иногда останавливаясь и перечитывая заново.
Гриз отворачивается к камину. Орудует кочергой в молчании. Стараясь не думать о том, что они преступники.
Нарушители Хартии между странами.
– Бросьте в камин, прошу.
Она молча берёт у советника короля письмо. Отправляет в огонь. И они вместе вслушиваются в сытое, довольное потрескивание.
– Нужно мне было прийти раньше, – говорит Первый Мечник так, будто беседует со своим доверенным лицом. – Я ведь собирался наведаться в питомник и до того. Илай… король спрашивает – как там его задумка. А отчёты Лортена, конечно, пространны… Но едва ли он в одиночку одолел орду пьяных танцующих яприлей.
– Яприль был один, и мы его не так давно выпустили на свободу. Но вряд ли вы хотели навестить питомник из-за отчётов Лортена.
– Верно. Хотел поговорить с вами. Но после Энкера решил выждать и понаблюдать, потом – знаете, как бывает – отвлёкся на иные дела…
Знаю, – кивает Гриз и старается не думать о Янисте Олкесте. С которым всё не получается поговорить: то он в отъезде, то она занята, а может – они избегают друг друга.
– Бешенство зверей в питомниках. Недавнее появление Ребёнка Энкера на улицах города. Сумасшествие терраантов. Исчезновение охотников. Вы полагаете – всё это связано между собой?
Под испытывающим взглядом Дерка Милтаррского Гриз старается не опустить глаз.
– Мне кажется, что что-то из этого может быть связано. Однако пока что связи я не вижу. Не вижу причины.
– Эвальд Шеннетский, – Дерк Мечник кивает в камин, где истлевает пепел от письма, – считает, что это лишь первые знаки. Признаки того, что мы на пороге войны. Не новой войны между Айлором и Вейгордом, но чего-то наподобие Войны за Воздух. Или, может быть, ещё хуже – поскольку он полагает, что в это дело втянуты силы и стороны, которые нам неведомы.
– Именно так он и полагает.
– И вы не считаете, что он вам лгал.
– Нет. Я думаю, он не лгал в этом.
На миг ей кажется – сейчас сурово сжатые губы дрогнут, раздвинутся в улыбке. И Дерк Мечник поднимет её на смех. Сумасшедшую, которая верит, что Шеннет хоть в чём-то может не лгать.
Горбун молчит, глядя в камин. В глазах плещется теперь пламя.
Двое сумасшедших, понимает Гриз. Двое в одной комнате, которые верят, что Эвальд Шеннетский, Хромой Министр – когда-то да может быть искренен.