Путь варга: Пастыри чудовищ. Книга 3
Шрифт:
– Почему он обратился к вам? – спрашивает Дерк Мечник тихо. – Почему хочет избрать союзником именно вас? Он считает, вы что-то знаете?
Считает, что у меня есть некое оружие, которое я рано или поздно сумею использовать… Нет. Об этом нельзя. Немой договор не-упоминания – и не её тайна.
– Думаю, он считает, что я что-нибудь смогу узнать. Прочитать эти знаки или доискаться до причины. Я варг и ковчежник, жила в общинах терраантов… – Гриз поворачивает правую ладонь, открывая
– Да, я слышал об этом. Тяжкое бремя среди ваших собратьев.
Баллада, облекшаяся в плоть. Тонкий горбоносый профиль и меч с названием Верный.
Благородство и сочувствие – в каждой строчке.
– Но ещё вы не умеете стоять в стороне. Дело Моргойлов, дело Линешентов… и это ведь вы были в Энкере на Луну Мастера. Законник Тербенно в своих отчётах очень красноречив. Скажите, а то, что вы не были арестованы или хотя бы допрошены…
– Шеннет. И поверьте, я его об этом не просила.
– Верю. Говорят, для Эвальда Шеннетского такое обычно. Оказывать услуги как бы авансом, ставя тебя в положение должника.
Мрачный взгляд сгорает в камине вслед за письмом. Что-то было в тех строках. Оказанная услуга… тайна? Предупреждение?
Что-то, отчего Первый Мечник, ходячая быль, облёкся в тень и теперь вот похож на печального кондора с перебитым крылом.
– Мне не по душе Шеннет. Он предал двух королей, а из своей королевы сотворил марионетку и правит от её имени. Он достигает своего любыми способами и слишком уж часто бьёт в спину.
«А ещё он безжалостен, – добавляет Гриз мысленно. – Знаете вы историю о глупом мальчике Йеллте Нокторне, который посмел поцеловать Касильду Виверрент?»
– Среди врагов Вейгорда в списке он – первый, и, как говорят при дворе, сделает всё, чтобы завладеть нашими гаванями. Он крайне опасен и как враг, и как союзник.
«Да, – вторит ему Гриз про себя. – ”Любыми путями“. Что случилось с Третьим Мечником Кайетты? Шеннет опасен. И он не остановится».
– Не говоря уж о его склонности к интригам, лжи и предательству. Слово Эвальда Шеннетского…
«…что может стоить слово того, кто даже любовь свою прячет под маской вражды с женой? Но…»
– Но отказать Шеннету в дальновидности или в проницательности – значит, быть полнейшим глупцом. Как и усомниться в его возможностях. Дело Гильдии их показало как нельзя лучше.
Разгром Гильдии Чистых Рук… Аманда смакует подробности, вольерные пересказывают друг другу новость в лицах. Лайл Гроски прячет глаза, а нынче вот в Вейгорд-тэн отпросился.
– И при всех своих возможностях, при всём могуществе, шпионской сети и агентах Шеннет полагает, что ему не обойтись без вас. Настолько, что готов торговаться и платить. – Ещё кивок в камин. – Что он обещал вам в обмен на поиск отгадок? Покровительство и все свои возможности – что-нибудь вроде этого? Он выразился туманно, но понять можно.
Он предложил мне больше, – молчит Гриз и топит, топит свой взгляд в своенравном
«Вы же, Гриз… вы попытаетесь спасти всех. Виновных и невиновных, вейгордцев, айлорцев, ирмелейцев, варгов, даарду, жителей Гегемонии, бестий и вир знает – кого ещё…»
В молчании Первого Мечника Кайетты растворено понимание.
– Вы не дали ему ответа.
Она качает головой и не поясняет – почему. Потому что – всех не спасти. И она знает, что за знак на ладони у Шеннета – и не верит, что Эвальд не преследует свои, тайные цели в этой игре. И она ковчежник на службе в королевском питомнике, и поставить под удар всю свою группу, сговорившись с Шеннетом…
– Истинный Мечник всегда верен присяге, – шепчет живая былина. – У варгов тоже есть что-то подобное? Не Кодекс Мечника, но… свод правил из тех, что тщишься соблюдать до первой катастрофы.
Он понимает её даже слишком хорошо. Хотя у него нет шрамов поперёк ладони – только знак Клинка на ней.
Да. Когда трещит и рушится прежний мир – не до обетов. Когда выбор – взрезать свою ладонь или допустить гибель людей – пальцы невольно дёргаются к поясу, где висит нож. Когда приближается катастрофа…
– В детстве я много читал о Сезонных Морах, как их называют. Пламенный Мор, Таранное Шествие, Война за воздух… Но пугало меня неизменно другое, – он распахнут настежь, словно дверь в дом, где не боятся воров. – Знаете вы, как родилась Великая Хартия Братских Войн?
– Хартия Непримиримости?
– Она.
Кузен короля кажется сгустком тени, прокравшимся в уютную комнатку по недоразумению. Черный, застёгнутый на все пуговицы сюртук – и чёрные волосы вокруг худого лица, на которое тоже пала тень.
– Два государства были обескровлены за тридцать два года войн и стычек. Сонный Мор и резня при Млтаре… Седьмая Кормчая вмешивалась восемь раз, взывая к миру. На девятый она потребовала подписания мирного договора. Пригрозив исключительной карой – отлучением всего народа бывшей Таррахоры от милости Камня. От магии. Но раны были слишком глубоки. Каждый потерял в тех войнах войну или друга. И Эдрих Разделитель, король Вейгорда, предложил подписать не договор мира, но договор вечной ненависти – обет быть всегда разделёнными во всём. В храме Мечника на границе…
Голос Дерка Мечника плавает по комнате – и древняя быль обрастает словами, как плотью.
– Белая ткань как траур по умершим. Алые чернила – как кровь, которую нельзя забыть. Они освящали это магией, кровью и водой. Клятва ненавидеть и презирать в веках. Пашни Айлора и порты Вейгорда – вечно порознь. Кордоны на границе – столетиями. Смерть для того из высшей знати Айлора, кто окажется на наших землях – и смерть для тех из знати Вейгорда, который посмеет ступить на земли Айлора.
Он подносит пальцы к огню – даёт обагрить их алыми отсветами, как кровью. И Гриз кажется, что она видит на запястьях белые цепи с алым заклятьем вечной ненависти.