Путь воина
Шрифт:
– Ты уж не гневи его, Роберт, - предостерег Маклина Пенни.
– Он имеет большое влияние в совете, да и в церкви тоже. Не забывай, что это все-таки он вступился за твою Диану, когда ее уже были готовы объявить колдуньей и отдать под суд. Тем более, что с теми доказательствами, что у них тогда были, ей была бы прямая дорога на костер.
– Доказательства!
– фыркнул Маклин.
– Да ни черта у них не было и нет! Никаких доказательств у них нет и никогда не было! Моя Диана порядочная, богопослушная девочка.
– Но она собирала мандрагору, - урезонивающе напомнил Пенни, - и к тому
– Чушь!
– не дал ему договорить Маклин.
– Полнейшая чушь!
– И тем не менее, - повысив голос, продолжал Пенни, - из-за этого-то никто и не собирается искать твою дочь, Маклин, и ты сам прекрасно об этом знаешь! Они не хотят, чтобы Диана нашлась, и по ее милости теперь страдает и моя Керри! Какой же я был дурак, что...!
– Довольно!
– оборвала его Анна Пенни.
– Твоя болтовня не поможет нам вернуть ее.
Отодвинув от себя пустую тарелку, я поднялся из-за стола, допивая остатки сидра.
– Не сомневайтесь, миссис Пенни, - сказал я, - мы с Янсом сделаем все возможное, но мы обязательно разыщем и их и привезем домой.
– Я поставил кружку на стол.
– И еще один вопрос. Как по-вашему, у пекотов есть мушкеты?
Пенни расстерянно глядел по сторонам.
– Мушкеты? По-моему, нет... Хотя, поговаривают, что кое-кто все же продает им оружие. А почему вы об этом спрашиваете?
– Тенако, - пояснил я, - тот индеец, которого отправила за нами миссис Пенни, был ранен. В него стреляли, и это случилось почти сразу же, как он только ушел отсюда. У нападавшего был мушкет, и, по-видимому, ему очень не хотелось, чтобы он привел сюда подмогу.
Я отодвинул засов на двери.
– Как вы считаете, кто бы это мог быть?
Я вышел в ночь, поспешно закрывая за собой дверь. Быстро завернув за угол дома, я остановился, давая глазам привыкнуть к темноте.
Еще с минуну я стоял, прислушиваясь. Меня не покидало ощущение, что я был не один, как будто некто или нечто смотрело на меня из откуда-то из темноты, словно чего-то дожидаясь.
ГЛАВА 3
Дожидаясь или наблюдая. Ночь всегда исполнена таинств, но ключом ко всем ее тайнам могут стать человеческие чувства. Осторожно продвинувшусь на несколько шагов вдоль стены хижины и стоял, прижавшись к ней спиной, ощущая прохладную шероховатость камня и прислушиваясь.
На земле недалеко от меня были сложены наколотые дрова; из-за высокой поленицы виднелась односкатная крыша какой-то пристройки. Быстро перейдя к поленице, я выждал еще несколько мгновений, а затем направился к пристройке и обошел вокруг нее. Тоже ничего.
В мгновение ока я оказался на лесной опушке, где в очередной раз остановился и прислушался. Кто бы там ни следил за мной - а в том, что это было так, я был положительно уверен - он находился где-то недалеко от тропы ведущей из леса к поселению, по которой до этого я и пришел сюда. Значит, кто-то укрылся за деревьями, поджидая меня.
Ночь, казалось, будет длиться вечно, к тому же я был слишком утомлен долгим путешествием, и поэтому теперь я поставил перед собой задачу
На это у меня ушел час, и я был уже далеко в лесу, когда навстречу мне вдруг вышел Янс, возникунв словно из ниоткуда.
– Тенако ушел.
– Как ушел?
– Я собирал ветки для костра, а потом как-то оглянулся и увидел, что он исчез.
– Он выполнил свою задачу. Он разыскал нас и привел сюда. Больше ему здесь делать нечего. Остальное его уже не касается.
Мы вместе вернулись туда, где были оставлены лошади. Как только стало ясно, что Тенако ушел, Янс немедленно перенес наш лагерь в другое место. Правда, не слишком далеко, но все же вполне достаточно для целей безопасности, если о таковой вообще можно вести речь, оказавшись во вражеском краю, где даже некоторые из белых были настроены против нас.
Мы улеглись спать, положась на собственный чуткий сон и на наших лошадей, по поведению которых можно было бы догадаться о надвигающейся опасности. На рассвете мы поели немного мяса, того самого, которое я принес от Пенни, и выпили переданного ими же сидра. После этого мы отвели лошадей пастись на небольшую и очень уединенную лужайку, уютно затерявшуюся среди дубов; после этого я вернулся обратно и стал дожидаться Пенни.
Когда Пенни и Маклин наконец появились, то они были не одни - их сопровождало еще двое мужчин. Я постарался восстановить в памяти то немногое, что мне уже было известно.
Один из их попутчиков был высокого роста и могучего телосложения, и мне это сразу не понравилось, потому что я ожидал, что они придут одни.
Вечером накануне за столом было много разговоров, и хоть я не принимал в них никакого участия, я тем не менее внимательно прислушивался, так как следовать можно не только по той тропе, что проложена на земле, но и по той, что существует в воображении преследователя или же людей со сходным складом ума.
В основном разговор вертелся вокруг местных событий и новостей, происшествий и каких-то незнакомых людей, о ком я не имел ни малейшего представления. Часто вспоминали о церковных проповедях, и я подумал о том, что как все же был прав мой брат, когда говорил мне, что от них в немалой степени зависит общественное мнение. Эти люди были горделивыми упрямцами, кого невозможно было сбить с пути истинного на любой другой путь, если только их не понуждает к этому совесть; но даже совесть может оказаться плохим советчиком, если она не обременена знаниями.
И все же я думал о том, что нам теперь предстоит сделать. Большой проблемой было то, что мы практически ничего не знали об индейцах из племени пекотов. Об индейцах из других племен мне также было известно крайне мало, но имея уже какой-никакой опыт общения с ними, я твердо сознавал, что между ними существуют большие различия, и что обычай называть всех без разбору краснокожих одним словом "индейцы" сродни тому, как если бы всех белых людей называли просто европейцами, не разделяя их на французов или итальянцев.