Путь
Шрифт:
Алиса отстранилась, наиграно улыбнулась, неудобно приобняла подругу за предплечья и неприятно потрясла:
— Да успокойся ты! Я же так, любя, по-дружески. Умоляю тебя, не обращай внимания на меня и мой юмор, просто он не каждому даётся. В твоём весе вредно нервничать! Успокойся! Успокойся, я тебе сказала!
— Ты знаешь…. ты права, — внезапно, на глубоком всхлипывающем вдохе, глубоко втянула воздух Светка, согласилась и тут же решила успокоиться. — Ты права! Это для малыша вредно, не буду волноваться больше, — она отдёрнулась, отошла на пару шагов назад и с нежностью погладила живот. — Да, ты
— Давай помолчим, — тут же решила не давать подруге передышки Алиса. — Просто мне от тебя было уж очень любопытно услышать, что я, оказывается, лицемерка.
— Я тоже лицемерка, так что мы квиты, — неожиданно трезво ответила Света, продолжая глубоко дышать и глядеть на тускнеющие лучи.
— То есть, значит, у меня мерзкое лицо? И я сейчас не самая красивая и авторитетная? Так, значит? Может, вы решили против меня объединиться? Или вы что-то замышляете против меня? — едким голоском вопросила Алиса, накручивая Светке нервы.
— Нет, дело не в этом, Алиска, — медленно проговорила Светка, продолжая созерцать вечернюю зарю и не поддаваясь на провокацию. — Никто на тебя не точит зубы, не волнуйся. Просто у меня будет ребёнок, Нипель с Ийкой разводятся, у Марго умер муж, и ей не на что жить, а Рита поступила учиться в Аквилею, в высший ликей. Понимаешь ли, до тебя уже никому нет дела, у всех своих забот хватает. Вот так-то, подруга, — подытожила она, когда последний луч скрылся за горизонтом. — Эх, красота-то какая!
— То есть ты хочешь сказать, что наша команда развалилась? — спросила Алиса первое, что пришло в голову. Разговор складывался не так, как она запланировала.
— Нет. Видишь ведь, мы до сих пор все вместе.
— Кроме меня, заметь! — сквозь зубы процедила Алиса.
— Так это ты сама так решила.
— Я? — удивилась Алиса. — Когда это?
— А когда решила, что имеешь право сплетничать за спиной, чтобы потом другим прилетало, — недовольно ответила Светлана и внезапно бросила едкий взор со всполохами пляжных костров, отражающихся в чёрных, как уголь, зрачках.
— Это ты о чём? — вздрогнула Алиса.
— О том, что ты любишь придумывать про других то, чего на самом деле нет. Но, конечно, делаешь это с умом, за язык тебя не поймаешь, в этом ты спец, — протянула Светка, отворачиваясь от подруги. — И ведь никогда не докажешь, всё равно выкрутишься, Лиса Патрикеевна.
Алиса промолчала, сильно сузив глаза, сбитая с толку внезапным спокойствием и серьёзными обвинениями Мышки. Она напряжённо размышляла — что, когда и кому рассказывала о Светке. Ложь, в первую очередь, опасна для самого лгущего, потому что приходится держать в уме множество деталей вымышленной информации, то есть мозг нерационально тратит ресурсы. И вот сейчас она никак не могла вспомнить, где промахнулась. Кстати…
— Нет, это ты о чём, Мыша? — менее уверенно повторила она и добавила. — Я тебя не понимаю.
— Всё ты понимаешь, Алька. Всё понимаешь. — Светка резко повернула голову, снова мерцая отражающимися кострами. — Кроме одного — я не мыша, а коша.
Алиса презрительно ухмыльнулась и скривила губы. А пламя в отражении Светкиных глаз только разгоралось.
— Ведь
Нижняя губа Алисы задрожала, она хотела что-то сказать, но вместо этого зашипела, как змея, заиграла желваками и со всей силы толкнула Светку. Та опиралась на хрупкую веточку, поэтому не удержалась на ногах и, нелепо взмахнув руками, неловко упала на задницу.
— Ай! — сразу схватилась она за живот.
— Ты чё, бля, делаешь? — издали заорала Ийка и кинулась к ним, Марго с Риткой бросились вслед. Сначала они подбежали к Светке, помогая той подняться, а потом накинулись на Алису, костеря её на чём свет стоит. А та и так уже закипала, но, услышав в свой адрес массу нелицеприятных эпитетов, взорвалась:
— Вы чё, сучки, разлаялись?! Ша, псины!
Все оцепенели: у Ритки на руках встали дыбом волоски, а поясница покрылась гусиной кожей, у Ийки потемнели и набухли соски, и стали торчать чуть не на сантиметр. Они обе застыли, не зная, как пропорционально ответить на это оскорбление. И только Марго не растерялась: схватила свою сумочку за лямки, размахнулась ею и со всей дури вмазала Алиске по мордасам.
Алиса аж вздрогнула, вспомнив и как бы заново пережив тот пренеприятный момент, когда сумочка одной из лучших подруг со всем стандартным содержимым вдруг пропахала замком щёку и шею, оставив красный след на щеке.
Вздрогнула и сразу как-то очнулась, снова осознав, что с тех пор прошло уже много времени, на дворе осень, темно, холодно, и нужно идти в дом.
**
После того, как Алисе удалось потерять разом всех подруг, ей пришлось последовательно пройти через унижение, боль, депрессию, стресс и страх перед приближающимся возвращением Валеры: все это, наконец, вылилось в идею любым способом уговорить Шурика на то злополучное путешествие.
Тогда и родился план «обнажённой Афродиты, выходящей из воды».
Да, после этого Алисе пришлось через многое пройти, но по сравнению с тем, что сегодня предстояло её кавалеру, это были, так сказать, цветочки с бабочками. Потому что день у Кащея не заладился с самого утра. Сначала он отдал приказ своим пацанам распространять информацию, будто Митяй Котлин — фуфлогон, но эти ссыкуны наотрез отказались говорить подобные слова вслух. Тогда он дал более щадящую команду — просто собирать информацию о том, что говорят в полисах за Митяя, спрашивать у людей, слышали ли они слухи, что Митяй фуфел? И он аж охерел от их трусливости, когда они и это не согласились делать, со скрипом жуя ему какую-то муть. В общем, дело двигалось с трудом.