Путанабус
Шрифт:
– Так у Бориса мы только муляжи гранат кидали, алюминиевые такие, на бутылки похожие. А боевых гранат он нам не успел показать, только обещал.
Но вид у Бисянки виноватый, чует, что косяк упорола, хотя и по незнанию. Или это уже мой косяк?
Пришлось показать и рассказать что такое запал, замедлитель и капсюль-детонатор и как ими пользоваться.
Замедлитель из двух запалов ножом расковырял так, чтобы гранаты практически моментально взрывались. Сделал две связки по три гранаты, обмотав скотчем. Тем же скотчем
Потом, отогнав на безопасное расстояние Бисянку, аккуратно свел у обоих запалов усики на кольцах. Теперь всё, не дыши и отползай.
И вот наша закладка, поставленная "на шарап", реально рванула.
Новая земля. Плоскогорье между территорией Ордена и Южной дорогой.
Минут сорок ничего не происходило. Вообще. Мы все сидели в засаде на заранее расписанных лёжках и ждали появления преследователей. А те к нам совсем не спешили.
Когда истекло сорок пять минут, зародилось подозрение, что преследующие нас бандиты отказались от своих намерений. Но внести ясность надо было обязательно. Оставалось только одно средство - пешая разведка. Эфир молчал, как до Попова с Маркони.
На этот раз со мной в пару напросилась Наташа Синевич.
Когда отошли от лагеря достаточно далеко и оказались вне видимости нашей засады, Наташа резко обернулась, чуть не столкнувшись со мной, и неожиданно потребовала, сверкая ясными синими глазами.
– Поцелуй!
– Нда...
– съехидничал я, - А кто тут надысь требовал кого-то не дрочить понапрасну?
Синевич вдруг стала стучать мне в грудь кулачком.
– Ты... Ты... Ты изверг рода человеческого. Я тебя...
Перехватил её кулачёк, прижал руку к туловищу.
Успокоил.
Потом обнял и поцеловал.
Взасос.
Девушка в моих руках обмякла. Вот только этого сейчас и не хватало для полного счастья.
Я оторвал Наташу от себя и, глядя в её мутные глаза, строго сказал.
– Натуль, мы вообще-то в разведку пошли. Хочешь, чтобы нас тут постреляли, как перепелов, пока мы целуемся?
– Ой, - засмущалась Синевич, - Мне уже стыдно, Жорик. Я больше так не буду, - и глаза долу.
– Наташа, соберись, - я её слегка потряс за плечи, - Я иду первым. Ты сзади в десяти шагах
– Понятно.
Ничего ей не понятно. Пришлось повторить и объяснить, почему и зачем надо нам двигаться именно так.
– Мы не на свидании и не на прогулке, - закончил я её воспитание и пообещал, - Будем в городе, обязательно погуляем вдвоём. Только вдвоём. Договорились? А теперь пошли на разведку.
Я её поцеловал в щёку и хлопнул по попку, указывая направление.
Добрались до места закладки растяжек без приключений. Никто нам навстречу не попался. Только мелкая живность перебегала просеку, устроенную нашим автобусом. Да в кустах кто-то шебаршил. Но не нагло.
А вот в небе стали что-то густо кружиться падальщики.
И мы ускорили шаг.
Растяжку порвала косуля, которая тут же и лежала с развороченным боком.
Первым делом, шуганув каких-то мелких тварей, собравшихся уже поужинать нашим браконьерским трофеем, проверил закладку.
Гранаты рванули только с одной стороны.
Погнав Наташу в лагерь за подмогой, плёнкой и мешком, осторожно пролез в куст, убедился, что связка из трёх гранат висит на том же месте, а кольцо вытянуло чеку всего наполовину.
Сняв пробковый шлем, помолясь, осторожно, чтобы не дай Бог не тарыхнуть ветки со связкой, левой рукой удерживая связку, правой вдавил чеку обратно в запал. Матернувшись, от отсутствия у себя третьей руки, большим и указательным пальцами удерживая чеку с кольцом, средним пальцем уцепился за основание запала. Потом осторожно и плавно левой рукой, приложив неимоверное усилие из этого неудобного положения - связка практически висела у меня над головой, разогнул усики чеки.
Уфффф...
Вынул "кабар", и той стороной, где у него заточка под пилу, срезал всю связку с куста.
Потом долго курил, ожидая, когда высохнет на мне противный липкий и холодный пот, периодически шугая, нацелившихся на косулю, пикирующих падальщиков, которые кружили над дичью, как эскадрилья "штукас".
Когда прибежали Наташа, Ингеборге и обе таёжницы, я уже смастерил из веток и скотча небольшую волокушу и принялся разделывать дичь.
– Ну, кто так тушку кромсает?
– пристыдила меня Дюлекан, - Не умеешь, не берись. Дождись специалиста.
И обглядевшись вокруг, задумчиво произнесла.
– А подвесить то её тут негде.
– Обойдемся и так, - заявила Бисянка, - Жора, сдрыстни отсель, мешать будешь. Лучше пленку рядом расстелите.
Я отошел, разглядывая узел, который девчата притащили с собой. Это был, отчего-то мне неизвестного, большой брезентовый чехол, весьма для нас удобный, так как с каждой стороны имел по две ручки из плотной и широкой киперной тесьмы с прострочкой. Ингеборге уже доставала из негоа сложенную толстую плёнку и моток репшнура.