Путешествие Чандры
Шрифт:
– Так вот почему Чандра смутился – в облике Махадэва может скрываться и Джаландар, – задумчиво проговорила Дхамини.
– Но кто же там был на самом деле – Махадэв, притворяющийся Джаландаром, или Джаландар, притворяющийся Махадэвом? – упорно выпытывал Каколь мудреца.
– Нараяна, Нараяна! Поживём – увидим! – улыбнулся Нарада Муни в ответ. Пришлось Каколю и другим сдержать своё любопытство до времени.
Спеша с холма, подальше от страшных воспоминаний о Джаландаре, Чандра с оленем услышали всхлипывания в глубине леса. Лунный дэв сразу же
Следуя к источнику звуков, Чандра нашёл пещеру, вернее, даже небольшую ямку в склоне холма, служившую жилищем то ли зверю, то ли какому-то разумному существу. У ямки сидела и горько плакала женщина. Лицо она закрыла руками. Судя по всему, женщина совершала глубокую аскезу: волосы её были спутаны, одежда состояла из лохмотьев, а кожа была чёрной и грубой. Никаких украшений на женщине не было, а яма, где она спала, не отличалась удобствами – там даже постели не было.
– Почему ты плачешь? – Чандра попытался заглянуть в лицо женщины, но та резко отвернулась. – Скажи, что тебя так огорчило? Скажи, прошу тебя, твои рыдания разрывают мне сердце…
– Тебе нет никакого смысла быть здесь, Чандра, – глухо проговорила женщина. – Оставь меня.
– Ты меня знаешь? – изумился дэв. – Кто же ты? Не уйду, пока не скажешь, кто ты и что с тобой случилось.
– Упрямый, всегда ты добиваешься своего, – вздохнула женщина. – Неважно, приятно это другим или нет. Что ж, скажу, но как бы тебе не пожалеть об этом.
Женщина медленно отняла руки от лица, откинула волосы на спину и посмотрела прямо в глаза лунному дэву. И, хоть узнать кого-то знакомого в высохшей, почерневшей отшельнице было трудно, Чандра сразу увидел её голубые, как и в молодости, глаза:
– Тара! – выдохнул дэв, и даже прижал руки к груди – так быстро забилось его сердце.
– Это ответ на вопрос, кто я, – горько произнесла мать Буддха. – Почему же я плачу? Из-за тебя, Чандра, и плачу. Связь с тобой покрыла меня грехом, от которого я не могу избавиться уже много лет! Грех сделал чёрной мою некогда светлую кожу, но главное – он сжигает меня изнутри. Я не могу ни есть, ни спать, нет мне покоя – как будто все мои внутренности жжёт незримое пламя. У меня уже нет больше сил терпеть мой грех, я пыталась его замолить, но напрасно! Никакие аскезы не могут помочь.
– Тара… – прошептал Чандра, протягивая руки к той, что когда-то была его возлюбленной, хоть и чужой женой. – Позволь мне искупить мой грех, позволь помочь тебе…
– Ты не можешь помочь, никто не может, – отрезала Тара, снова отворачиваясь. – Я преисполнена стыдом, но бывшее нельзя сделать не бывшим. И мне лучше умереть – давно надо было это сделать.
С этими словами Тара выхватила нож и приставила его к своему сердцу.
– Нет, Тара, нет! Не делай этого, умоляю! – вскричал Чандра, заливаясь, в свою очередь, слезами. – Ты сделаешь несчастными всех – и Брихаспати, своего мужа, и Буддха, своего сына! И я этого не вынесу, как могу я лить безмятежный свет, когда тебя не будет в этом мире, Тара? Какой пример будет миру, неужели все, совершившие грех, будут кончать с собой из-за этого? Должен быть другой
– Из-за таких сладких речей, из-за твоей красоты я и ступила на путь греха, Чандра, – сурово отрезала Тара. – Ты, должно быть, не хочешь, чтобы все, видя тебя, говорили: «Смотрите, вот Чандра, из-за него женщина покончила с собой». Но что же делать мне?
– Мы что-нибудь обязательно придумаем, только брось нож, – всхлипнул дэв. – Пока ты жива, есть ещё надежда что-то изменить. Но смерть лишает личность этого. И не думай, что умереть – значит освободиться, Тара! Новое перерождение не даётся просто так, у каждого действия есть последствия, которые настигают в следующей жизни.
– Везде боль, замкнутый круг, – проговорила Тара и сникла. Рука с ножом опустилась, и Чандра, воспользовавшись этим, шагнул к Таре, осторожно вынул нож и откинул подальше, а сам обнял женщину очень нежно.
– Нет, нет, дорогая! Не может быть, чтобы не было никакого выхода. Всевышний не может допустить, чтобы его творения отчаивались. Иди сюда, позволь мне позаботиться о тебе теперь…
Наконец Тара поддалась увещеваниям и нежным прикосновениям Чандры и, прижавшись к нему, снова расплакалась.
– Как я могу быть уверена, что ты снова не обманешь, не бросишь меня? – вздохнула наконец женщина.
– Не бойся, твой Чандра кое-чему научился за эти годы, – ответил дэв серьёзно, вглядываясь в глаза Тары. – Я обещаю, что сделаю тебя снова счастливой. Чего ты сейчас хочешь, моя красавица?
Женщина, которую сейчас трудно было назвать красавицей, не улыбнулась, но в глазах её промелькнуло странное выражение довольства, которое она постаралась от Чандры скрыть.
– Тебе придётся много постараться, чтобы сделать меня счастливой, Чандра. Я изменила своему почтенному супругу, Брихаспати, и не могу вернуться к нему – слишком стыдно. Примешь ли ты меня в свой дом, Чандра?
– Конечно, Тара! Пойдём в Чандра-локу, – с готовностью предложил лунный дэв, и уже собрался прикрыть глаза, чтобы перенести Тару, оленя и себя в знакомый серебряный дворец. Но женщина остановила его.
– Нет-нет, в Чандра-локу ещё рано! Я не могу ступить в небесные локи, не очистившись от греха. Здесь, не очень далеко, есть заброшенный город. Там давно никто не живёт, но дворец сохранился хорошо. Давай отправимся туда сначала.
– Как скажешь, милая, – нежно ответил Чандра, смотря на Тару сияющими глазами. Он, казалось, видел её молодой и прекрасной, а не скрюченной и чёрной.
Неподалёку от того места, где Чандра встретил Тару, и впрямь обнаружился город. Лишь птицы, змеи, да дикие звери теперь обитали в его стенах. На площадях стояли иссякшие фонтаны, улицы поросли деревьями. А ведь когда-то он был великолепен, и поражал блеском храмов и дворцов. Если бы лунный дэв был повнимательнее, он заметил бы одну странность – стены храмов украшали изображения прекрасных женщин и чувственных удовольствий, но ни одного изображения божества там не было вовсе. Но Чандра ничего не замечал – он смотрел только на Тару. Олень недоверчиво смотрел то на своего господина, то на женщину, то на город, и беспокойно шевелил ушами.