Путешествие Чандры
Шрифт:
– Господь! – выдохнул Месяц. – Почему вы всегда уходите?
– Чандра, дорогой, почему ты всегда так боишься расставания? – улыбнулся Шива. – Мы же скоро встретимся. Но сейчас тебе нужно закончить дела, и ещё дочистить своё прошлое. Наладить кое с кем отношения.
– Он лагнеш и не входит в карту, – надул губы Чандра. – Очень важная персона!
– Или просто не успевает за тобой, – усмехнулся Шива. – Ты всегда так торопишься, будто конец света вот-вот наступит. Будь терпеливее, не спеши так, Чандра. Всему своё время. Иди, верни рыбаков близким, отдай гурудакшину брату.
– Уже побежал! – Шива исчез,
– Что ж такое, снова он за старое, – недовольно высказался Индра-дэв. – Зовёт матушку, вместо того чтобы преодолевать трудности самому. Как будто у неё дел без Чандры нет.
– Всё правильно, – тут же возразил Шани своим спокойным, размеренным голосом, и Дхамини поймала себя на мысли, что ей очень приятно слышать этот голос. – На этот раз Чандра верно оценил положение и требования времени. Мали и Мани хотели Махакали – её они и получили. Их убеждения – словно перезрелый, гнилой плод, которому давно пора упасть с ветки. Это и символизировали головы, превратившиеся в плоды. Просроченность.
– А ведь верно – затмение было в Седьмом доме, в полнолуние, а сейчас уже вот-вот новолуние, – пробормотал себе под нос Каколь. – Эти же люди вели себя так, как будто бы затмение продолжается. Но это же влияние Кету, как он может оказаться в Двенадцатом доме?..
Рыбаки, как и обещали, сберегли овечек и дали им сочной травы.
– Мали и Мани пришёл конец, – объявил Пуру, возвращая головы. – Сама Махакали явилась, чтобы развеять их заблуждения!
– Ох, спасибо, добрый человек! – рыбак улыбался с облегчением, несмотря на потерю сына от рук Мали и Мани. – Как зовут тебя, кого нам благодарить?
– А я и не сделал ничего, – пожал плечами пастух, собирая овец. – Всё сделали Махадэв и Махакали – их и благодарите!
И ускользнул потихоньку, только рыбаки его и видели. На рассвете, знакомой тропой, Чанда и олень вышли на берег, где на камне терпеливо поджидала их неподвижная фигура Даттатреи.
– Господь! – лунный дэв почтительно сложил ладони, олень же склонил рогатую голову. – Я понял ваше пожелание насчёт головы. Конечно, я готов отдать её – без сожаления. Это ведь всего лишь… ну, как плод дерева. Когда он созрел, то сам падает. Голова – это ум, мысли, разные представления о себе, привычки. Я так упорно держался за ложные представления… За такие представления, которые уже не соответствуют времени. Отжившие. Никак не мог смириться с изменениями, которые произошли, когда Шани положил на меня свой взгляд. Но теперь я отдаю эту свою голову вам – как вы и просили, в качестве гурудакшины.
Чандра протянул Даттатрее плод – круглый, светящийся тусклым светом убывающей Луны.
– Принимаю, – агхори взял плод, усмехнулся. – Наконец-то ты понял меня, Чандра. Плод я съем – он съедобный, кстати говоря, на вкус похож на масло, только слегка горчит. Но погоди убегать, нужно сделать ещё одно дело.
Даттатрея, с плодом в руке, встал с камня и чудесным образом преобразился. Перед лунным дэвом встал не суровый отшельник-агхори, отречённый от всех радостей и скорбей мира, а мягкий и красивый юноша. В чертах лица его было что-то знакомое, а вид сразу привлекал
– О, Господь, вы повернулись другим ликом! Нараяны! – воскликнул Чандра в восторге.
– Что происходит? – вопросил недоумевающий Каколь в Сурья-локе.
– У Господа Даттатреи, сына Атрии Муни и Анасуйи, три лика, – пояснил дэв Вишвакарма, так как Нарада снова куда-то запропастился. – Лик Шивы ты видел. Это вот – лик Нараяны. Есть ещё лик Брахмадэва, но им Господь Даттатрея показывается чрезвычайно редко.
– Братец Месяц, – глаза Даттатреи лукаво блеснули. – Ты выразил мне почтение, как учителю, но и я должен сделать то же самое.
– Как это? – не понял Чандра.
– Луна – один из моих учителей, – улыбнулся Даттатрея. – Наблюдая явления природы, я постигаю истину. Луна то прибывает, то убывает, но сущность свою не утрачивает. Так и человек – в любых обстоятельствах сохраняет своё Я. Я меняется, а человек по-прежнему ощущает себя цельным! Это удивительно. Так же и душа, проходя воплощения, сохраняет целостность. Этому учит Луна, потому позволь мне выразить почтение, любимый братик! Я всё думал, как, каким образом отдать тебе гурудакшину за обучение – и вот, время предоставило случай!
Даттатрея поклонился было лунному дэву, но тот не дал склониться к своим стопам, а вместо этого заключил брата в объятья.
– Что ты, ты же старше, не кланяется старший брат младшему, – бормотал он в смущении.
– Но ученик кланяется учителю, а Луна – прекрасный учитель, столько всего можно узнать, просто наблюдая за тобой! – Даттатрея тоже обнял брата. – Вот теперь – иди, дорогой. До новолуния осталась всего одна ночь. А тебе ещё нужно кое-что сделать.
– Поспать! – расставшись с братом, Чандра оглядел берег в солнечных лучах. Олень, побегав туда и сюда, обнаружил старую перевёрнутую лодку. Под ней было почти темно и прохладнее, чем на открытом солнце.
– Отлично, здесь мы и проведём день, – лунный дэв заполз под лодку и тут же заснул, рядом пристроился и утомлённый олень. Никто из них не заметил, как в дрожащем воздухе возникла полупрозрачная безголовая фигура. Она смотрела на лодку с дэвом, если так можно сказать о безглазом призраке. Однако ощущение, что она смотрит, возникало у всех, кто её видел. Ощущение пристального взгляда и опасности.
– Мы не смотрели за Раху и Кету, – взволнованно произнёс дэв Вишвакарма. – Потому что сочли их выбывшими из игры. Но Раху переместился в Шестой дом, это означает, что Кету в Двенадцатом.
– Вот и делай добро демонам, – фыркнул Каколь. – Всё равно найдут способ сделать гадость.
– Однако теперь мы увидим Кету в действии, – заметил Шани, пристально вглядываясь в карту.
Чандра проспал весь день, не смущаясь ни мокрым песком, ни неудобными твёрдыми камнями вместо постели. Олень просыпался, щипал траву, зорко сторожа старую лодку. Наконец, под вечер, когда Сурья погружался за горизонт, золотя своими лучами слегка волнующуюся поверхность океана, лунный дэв выбрался из-под лодки и уселся на неё, поправляя одежду, засыпанную песком, и свои украшения. Потом он стал играть с волнами – заставляя их с шипением катиться по песку в попытках дотронуться до ног дэва.