Путешествие доктора Дулиттла

Лофтинг Хью

Глава 8

А ТЫ УМЕЕШЬ НАБЛЮДАТЬ?

В это время на кухню влетела Полли и что-то прострекотала доктору по-птичьи. Доктор тотчас же отложил в сторону вилку и нож и опрометью выбежал вон.

— Дальше так продолжаться не может! — воскликнула Полли по-человечески, как только он скрылся за дверью. — Не успел доктор вернуться домой, как об этом знают все облезлые коты и линялые кролики в округе. Вот и теперь в саду его ждет толстая зайчиха с писклявым малышом. «Где доктор? — охает она. — Позовите его поскорее! У моего малютки подергиваются

лапки и хвостик!» Наверное, глупышка объелся болиголовом. Звери часто поступают вопреки здравому смыслу, особенно матери и их детишки. Как им не лень идти сюда за десятки миль? Являются в любое время дня и ночи, отрывают доктора от дел по пустякам, поднимают его с постели, не дают даже спокойно позавтракать. Как он все это выдерживает?! Несчастный человек, нет ему ни сна, ни покоя. Сколько раз я говорила ему: «Назначь часы приема». Так нет же, он готов бросить все и мчаться на помощь любой букашке. Доктор говорит, что бывают случаи, когда минута промедления может стоить больному жизни. Конечно, он прав, но ведь нельзя злоупотреблять его терпением.

— А почему звери не идут к другим врачам? — спросил я.

— К другим врачам? — переспросила Полли с презрением в голосе. — Да потому, что другого звериного доктора просто нет. Разумеется, в Паддлеби есть ветеринары, но они нашему доктору и в подметки не годятся. Никто из них не говорит по-звериному и не понимает животных. Представь, что мать ведет тебя к врачу, а тот не понимает ни слова из того, что ты ему говоришь, к тому же не может объяснить вам, как надо лечиться. Ветеринары ни на что не годны, не стоит даже говорить о них. Поставь лучше сковородку на огонь, а то корейка уже остыла.

— Как ты думаешь, Полли, — спросил я, — мне удастся выучить язык зверей?

— Все зависит от тебя, — ответила Полли. — Ты хорошо учишься?

— Я вообще не учусь, — смутился я. — У моего отца нет денег на школу.

— В конце концов это неважно, — утешила меня Полли. — Ты ничего не потерял, если до сих пор не ходил в школу. Я знакома с несколькими школьниками — больших неучей и невежд я в жизни не встречала. Скажи мне лучше, ты умеешь наблюдать? Представь, что ты увидел на ветке двух скворцов. Сможешь ли ты на следующий день узнать их в стае?

— Не знаю, я никогда не пробовал, — опять смутился я.

— Вот это и называется уметь наблюдать, — пояснила Полли, стряхивая левой лапкой крошки со скатерти. — Присмотрись, как звери ходят, виляют хвостом, вертят головой, подергивают носом. Замечай все эти мелочи, если хочешь выучить наш язык. Мы общаемся не только голосом, но и движениями лап, хвоста, губ. Мы поступаем так с незапамятных времен, когда на земле жили пещерные львы и саблезубые тигры и другие звери боялись подавать голос, чтобы не привлечь к себе внимание кровожадных хищников. И только птицы чирикали без страха, потому что у них были крылья и они в любое мгновение могли вспорхнуть и улететь. Запомни самое важное: кто хочет выучить язык зверей, тот должен научиться наблюдать.

— Но это, наверное, очень трудно, — приуныл я.

— Не вешай нос и наберись терпения, — подбодрила меня Полли. — Тебе понадобится много времени на то, чтобы научиться правильно выговаривать несколько основных слов, но потом дело пойдет быстрее. Лиха беда начало. А когда ты немножко подучишься, сможешь помогать доктору, делать перевязки, выдавать больным зверям лекарства. А что, по-моему, мысль неплохая. Доктору уже давно нужен толковый помощник, а то у него работы невпроворот. Вот ты бы ему и помог, если, конечно, тебя интересуют животные.

— Да я о том только и мечтаю, с тех пор как познакомился с доктором! — воскликнул я. — А ты думаешь, он мне позволит помогать ему?

— А почему нет? — проскрипела довольная Полли. — Забудь о шалостях и берись за дело всерьез. Я сама поговорю с доктором, замолвлю о тебе словечко. А вот и он. Я слышу его шаги. Ставь сковородку на стол.

Глава 9

САД-МЕЧТА

После

завтрака доктор повел меня в сад. И если в доме мне все было в новинку, то в саду я просто диву давался. Из всех виденных мною до того садов этот был самым необыкновенным. Я даже представить себе не мог, что он такой большой. Всякий раз, когда мне казалось, что мы его уже весь обошли, за живой изгородью или поворотом дорожки нам открывалась его новая часть, новый прекрасный уголок, о существовании которого я минутой раньше и не подозревал.

Там было все, что бывает или когда-либо бывало в других садах. Большие, поросшие мягкой травой лужайки и покрытые зеленым мхом каменные скамейки. Над скамейками и лужайками низко склонялись плакучие ивы. Их гибкие ветки покачивались под ветром и нежно поглаживали шелковистую траву. Старые тисы возвышались по обе стороны садовых дорожек, вымощенных каменными плитами, и мы шли по ним словно по улочкам старинного города. В живых изгородях внезапно открывался проход, увенчанный замысловатой аркой, а кроны деревьев были подстрижены в форме цветочных ваз, павлинов или полумесяцев.

Там был выложенный мрамором бассейн с зеркальными карпами и золотыми рыбками, на воде покачивались белые лилии, а из глубины выглядывали большие, удивительно зеленые лягушки. Рядом с ухоженными овощными грядками росли персики, и их ветви сгибались под тяжестью зревших на солнце золотистых плодов. Поодаль стоял огромный столетний дуб, в дупле которого без труда могли разместиться четыре взрослых человека. То тут, то там встречались беседки из дерева и камня, увитые плющом. В одной из них я, к своему удивлению, обнаружил стопку книг. А в укромном уголке сада, среди камней и папоротников, стоял очаг, на котором доктор готовил себе обед, если не хотел уходить в дом. Рядом с ним доктор поставил диванчик и укладывался на нем спать в теплые летние ночи, когда соловьи распевали свои лучшие песни. У диванчика были колесики, и его легко было перекатывать под те деревья, на ветвях которых заливались соловьи. Но больше всего поразил мое воображение маленький домик, построенный на верхушке тополя. К нему вела длинная веревочная лестница. Доктор объяснил мне, что оттуда он наблюдает за Луной и звездами.

По этому саду можно было бродить целый день и на каждом шагу открывать что-то новое или с радостью узнавать уже знакомые места.

Когда я увидел сад доктора, он настолько очаровал меня, что мне захотелось остаться там навсегда и никогда не покидать его. В саду было все необходимое для счастья.

Словом, это был Сад-Мечта.

Когда я впервые оказался там, меня удивило, что в саду на ветках сидят сотни птиц, на каждом дереве они свили по меньшей мере два-три гнезда. Кроме того, по лужайкам и дорожкам сновали самые разные животные. Горностаи, черепахи, хомяки, белки и еноты чувствовали себя там как дома. Жабы всех размеров и расцветок прыгали по траве, а редкие в Паддлеби земляные ящерицы грелись на солнышке и подмигивали нам. Там были даже ужи.

— Не бойся, — подбодрил меня доктор, когда я увидел ползущего к нам по дорожке большого ужа и вздрогнул от неожиданности. — Эти безобидные змейки не ядовиты. Зато они поедают вредителей. Иногда по вечерам я играю им на флейте. Ужи это очень любят, встают на хвосты и покачиваются в такт музыке. Они тогда становятся такие смешные!

— А почему все эти звери пришли к вам и остались жить в саду? — спросил я. — Даже в лесу я не видел стольких зверей.

— Потому что я кормлю их тем, что они любят. Потому что здесь их никто не обижает и не мучит. К тому же они хорошо знают меня и нисколько не боятся. А еще им очень удобно жить рядом с доктором: если кто-нибудь из них заболеет или, упаси Бог, расхвораются детишки, я тут как тут с лекарствами. Посмотри вон на того воробья, что сидит на солнечных часах и переругивается с дроздом. Он переселился сюда из Лондона. Паддлебские воробьи подшучивают над ним, говорят, что он чирикает с лондонским акцентом. Он самая забавная пичуга из всех, кого я знаю, и большой задира. Его хлебом не корми, дай повздорить с другими птицами. Свет не видел такого озорника и нахала. Он всем гордо рассказывает, что в Лондоне жил под крышей собора Святого Павла. Мы окрестили его Горлопаном.