Путешествие на Запад. ТОМ I
Шрифт:
– Сколько же вам лет, Великий Мудрец? – спросил старик Сунь У-куна.
– Ты лучше сначала скажи, сколько лет тебе? – вопросом вопрос отвечал Сунь У-кун.
– Да вот сто тридцать стукнуло, – отвечал старик.
– Тогда ты можешь быть моим праправнуком, – сказал У-кун. – Я сам не представляю, когда родился, но знаю точно, что под этой горой я пробыл пятьсот лет.
– Верно, верно! – подтвердил старик. – Помню, как еще мой прадед рассказывал мне, что эта гора была опущена с неба для того, чтобы заключить под ней волшебную обезьяну. Значит, вы только сейчас освободились. Когда я был еще ребенком, то видел вас. На голове у вас росла
Тут все громко расхохотались. Вскоре его жена подала на стол постную пищу. После еды Сунь У-кун спросил у хозяина:
– А можно узнать, как ваша фамилия?
– Наша фамилия Чэнь, – отвечал старик.
Услышав это, Сюань-цзан встал и, поклонившись старику, промолвил:
– А мы с вами, уважаемый благодетель, – однофамильцы.
– Как же так? – удивился Сунь У-кун. – Ведь ваша фамилия Тан!
– Моя фамилия в миру была Чэнь, – пояснил Сюань-цзан. – Я уроженец деревни Цзясянчжуан, уезда Хуннун, округа Хайчжоу, империи Танов. Мое монашеское имя – Чэнь Сюань-цзан. Когда император великих Танов сделал меня своим побратимом, он пожаловал мне еще одно имя – Трипитака и повелел носить фамилию Танов, вот почему я и называюсь Танский монах.
Старику было очень приятно, что гость – его однофамилец.
– Уважаемый господин Чэнь! – обратился к хозяину Сунь-У-кун. – Раз уж нам пришлось побеспокоить вас, я хочу обратиться к вам с просьбой. Дело в том, что в последний раз я умывался более пятисот лет тому назад. Не можете ли вы дать нам немного горячей воды? Я думаю, что и учитель с удовольствием умоется. На прощанье мы за все отблагодарим вас.
Хозяин тотчас же велел согреть воды, принести таз и зажечь лампу. Умывшись, гости сели у лампы.
– Почтенный Чэнь, – снова обратился к хозяину Сунь У-кун. – У меня есть к вам еще одна просьба. Не могли бы вы дать мне иголку с ниткой?
– Как же, пожалуйста! – с готовностью отвечал хозяин велел жене принести иголку с ниткой.
Сунь У-кун был очень наблюдателен. Заметив, что Сюань-цзан снял перед мытьем белую рубашку и больше не надел ее, он схватил рубашку и надел на себя. После этого он стащил с себя шкуру тигра и сшил оба куска вместе. Получилось нечто вроде передника со складками. Он надел его на себя, подвязался поясом из пальмы, завязав его узлом в виде лошадиной морды и, подойдя к Сюань-цзану, спросил:
– Как вы находите, сегодня я одет лучше, нежели вчера?
– Великолепно! – воскликнул Сюань-цзан. – Вот теперь ты похож на настоящего паломника. Ученик мой, – продолжал он, – если не брезгуешь, то можешь носить мою рубашку всегда.
– Премного вам благодарен, – промолвил Сунь У-кун, почтительно кланяясь.
После этого он вышел во двор, достал сена и накормил коня. К этому времени все уже закончили свои дела и разошлись на покой.
На следующее утро Сунь У-кун поднялся очень рано и предложил Сюань-цзану отправляться в путь. Сюань-цзан стал одеваться и велел Сунь У-куну собрать постели и упаковать вещи. Они хотели распрощаться с хозяевами, но в это время хозяин принес им кувшины с водой для мытья и приготовил завтрак.
Позавтракав, они отправились в путь. Сюань-цзан ехал верхом, а Сунь У-кун шел впереди в качестве проводника. Так, потихоньку они продвигались вперед. Ранним утром отправлялись в путь и поздним вечером останавливались на ночлег. Днем
И вот однажды раздался резкий свист и на дорогу с пиками, мечами, кинжалами и луками выскочили разбойники – их было шесть человек, и с шумом и криками бросились на них.
– Эй вы монахи! – кричали они. – Куда идете? Если вам дорога жизнь, оставляйте своего коня и вещи.
Сюань-цзан свалился с коня и от страха не мог вымолвить ни слова.
– Да вы не беспокойтесь, учитель, – поддерживая его, сказал Сунь У-кун. – Теперь у нас прибавится одежды и денег на дорогу.
– Да ты что, оглох, что ли? – удивился Сюань-цзан. – Они требуют у нас коня и вещи, а ты говоришь, что у нас прибавится одежды и денег.
– Вы присмотрите за вещами и конем, а я сейчас расправлюсь с ними. Тогда поймете, что я хочу сказать.
– Не зря говорится, что один в поле не воин. Их шесть здоровенных парней, а ты – маленькое существо. Как же ты рискнешь драться с ними?
Сунь У-кун не стал больше спорить, выступил вперед и, слоруки на груди, поклонился разбойникам.
Почтенные господа! Зачем вы останавливаете нас, бедных монахов, и не даете нам возможности следовать своим путем?
– Мы атаманы с большой дороги, справедливые хозяева гор. Наши имена известны повсюду. Неужели вы не слышали о нас? Ну, живо оставляйте свои вещи и можете отправляться дальше. Не вздумайте только возражать, не то мы раскромсаем вас на куски и сотрем в порошок ваши кости.
– А я ведь тоже наследный царь и долгое время был правителем гор, – продолжал Сунь У-кун. – Но о вас я никогда не слышал.
– Ну, раз не слышал, так вот, что я тебе скажу, – промолвил один из них. – Первого из нас зовут Глаз, который видит и наслаждается, второго – Ухо, которое слышит и возмущается, третьего – Нос, который обоняет и радуется, четвертого – Язык, который пробует и жаждет, пятого – Разум, который постигает и испытывает вожделение. Шестой олицетворяет собой печаль.
– Да вы просто мелкие воришки, – рассмеялся Сунь У-кун. – А известно ли вам, что мы – монахи – ваши господа, как же вы смеете преграждать нам дорогу? Сейчас же доставьте сюда награбленное добро, разделите его на семь частей и одну отдайте мне. Тогда я помилую вас!
Его слова поразили разбойников и в соответствии со своими именами каждый реагировал на это по-своему. С криком они ринулись вперед.
– Да что этот монах спятил, что ли?! – орали они. – Хочет, чтобы мы делились с ним. Прощайся лучше со своим добром!
Размахивая пиками и мечами, они ринулись на Сунь У-куна, и на его голову посыпался град ударов. Однако он продолжал спокойно стоять, словно все происходящее вовсе не касалось его.
– Вот так монах! – закричали они. – Крепкая у тебя голова!