Путешествие на Запад. ТОМ IV

Чэн-энь У

Эти слова вызвали в оборотне и страх и ярость. Стиснув зубы, он подскочил к Сунь У-куну и, замахнувшись железным вальком, собрался ударить его. Но Сунь У-кун легко отпарировал удар посохом, собираясь продолжить свой рассказ. Чжу Ба-цзе не стерпел, схватил грабли и принялся бить бесенка – начальника головного отряда. А тот повел за собой всю ораву бесенят. И вот на горной лужайке разыгрался настоящий бой.

Мудрый Танский монах Из великой восточной страны, Путь держал он на Запад далекий, В обитель блаженства. За старинными книгами шел он, Ища совершенства: Тем, кто Истину ищет, Правдивые книги нужны! Но в горах Омерзительный дьявол его подстерег И

туман напустил, Напоенный отравою черной. Мудреца изловить удалось ему В злобе упорной. Он святого паломника В адские сети завлек. Демон-барс, он собрал Мелких бесов отборную рать, И в пещере залег он Со всем своим дьявольским станом. Верных слуг Мудреца Он отвлек хитроумным обманом. И готов был Святого монаха сварить и сожрать. Но сцепился тогда Сунь У-кун С сатанинской гурьбой. Рядом с ним Чжу Ба-цзе, Свиноглавый герой, всем известный. И на узкой нагорной лужайке, В расселине тесной, Не на жизнь, а па смерть Разгорелся отчаянный бой. Старый дьявол, Огонь изрыгая, сражается сам, С ним – подручные бесы И маленькие дьяволята. Все кругом наважденьем объято И тьмою проклятой… Свет померк, Непроглядная пыль поднялась к небесам. Бесенята скулят, Выдыхая отравленный чад. Дьяволята визжат, От испуга усилья утроив. Сколько пик и мечей! Но не дрогнут сердца двух героев, Храбрецы, отражая удары, На бесов кричат. Мудрецу Сунь У-куну Ни небо не страшно, ни ад, И по дьявольской своре Молотит он посохом верным, А герой Чжу Ба-цзе, Полузверь и силач непомерный, Он могучими граблями Губит толпу бесенят! Как сражается черт – Повелитель полуденных гор! Как сражается демон – Начальник над адскою бездной! Как сражаются оба героя С отвагой железной! За наставника мстят, За погибель его и позор! Долго тянется бой смертоносный В слепой темноте, И бойцы напрягают всю мощь – С переменным успехом. Как грохочут удары! Гора откликается эхом, Но осилить друг друга не могут Ни эти, ни те!…

Великий Мудрец Сунь У-кун, видя, что бесы и бесенята отличаются храбростью и так и кипят от ярости, не отступая перед ударами, решил прибегнуть к волшебству. Он выдернул у себя клок шерсти, пожевал его, выплюнул и произнес: «Изменись!». Сразу же появилось множество двойников Сунь У-куна, вооруженных посохами с золотыми обручами. Все они бросились вперед, загоняя врагов в пещеру. Толпа бесенят, сто, а может быть и двести штук, не успевала отбиваться от нападений: то спереди, то сзади, то слева, то справа. Один за другим бесы и бесенята покидали поле боя, спасая свою жизнь, и скрывались в пещере. Сунь У-кун и Чжу Ба-цзе вышли из круга и продолжали бой с оборотнем. Те несчастные бесенята, которые оказались безрассудными и не поняли, с кем ведут бой, лежали на земле, и кровь сочилась у них из девяти зияющих ран, нанесенных граблями, а у других мясо и кости смешались с грязью от сокрушительных ударов посоха.

Повелитель Южной горы при виде этого зрелища до того испугался, что бросился наутек, снова напустив сильный ветер и густой туман. Бесенок, получивший звание начальника головного отряда, не владел искусством превращений. Сунь У-кун одним ударом посоха сбил его с ног, и он принял свой первоначальный вид. Это оказался серый волк – оборотень с крепкой спиной. Чжу Ба-цзе подошел к нему, схватил за лапы и перевернул брюхом вверх.

– Негодяй этакий! – сказал он. – Сколько поросят и ягнят сожрал он за свою жизнь у добрых людей.

Тем временем

Сунь У-кун встряхнулся всем телом и вернул на место выдернутый клок шерсти.

– Ну, Дурень! Мешкать нечего! – воскликнул он, обращаясь к Чжу Ба-цзе. – Айда живей за оборотнем! Покараем его за смерть нашего учителя!

Чжу Ба-цзе оглянулся: перед ним стоял один Сунь У-кун.

– Брат! А твои двойнички уже погнались за оборотнем? – спросил он.

– Нет, я вернул их на место, – отвечал Сунь У-кун.

– Прекрасно! – изумился Чжу Ба-цзе. – Прекрасно! – повторил он.

Оба, радуясь победе, повернули обратно.

Расскажем теперь про оборотня, который вернулся в пещеру, спасая свою жизнь. Он велел всем бесам и бесенятам натаскать камней и земли и засыпать входные ворота. Оставшиеся в живых бесы и бесенята, трепеща от страха, наглухо завалили ворота и никто из них больше не осмеливался высовываться наружу.

Сунь У-кун и Чжу Ба-цзе примчались к воротам, но сколько ни кричали и ни ругались – никто не откликался. Как ни старался Чжу Ба-цзе проломать ворота граблями, ничего не получалось.

– Не трать зря силы, Ба-цзе! – остановил его Сунь У-кун, догадавшись в чем дело. – Они успели завалить ворота.

– Завалили? Как же мы теперь отомстим за наставника? – растерялся Чжу Ба-цзе.

– Пойдем пока обратно к могиле, – предложил Сунь У-кун, не отвечая ему. – Посмотрим, что там делает Ша-сэн.

Когда они вернулись на прежнее место, то увидели, что Ша-сэн все еще плачет. Чжу Ба-цзе еще сильнее опечалился, отбросил грабли, припал к могиле и, хлопая по земле руками, стал причитать:

– О мой горемычный наставник! Мой дорогой учитель из далеких стран! Где доведется мне снова встретиться с тобой?!

– Не надо так сокрушаться! – стал успокаивать его Сунь У-кун. – В этой пещере наверняка есть черный ход, через который можно войти и выйти. Вы побудьте пока здесь, а я еще раз схожу, поищу.

– Будь осторожнее, дорогой брат! – проговорил Чжу Ба-цзе со слезами на глазах. – Смотри, чтобы и тебя не сцапали, а то нам трудно будет голосить, неудобно: раз проголосишь за наставника, другой – за тебя, того и гляди, собьешься!

– Со мной ничего не случится! – уверенно произнес Сунь У-кун. – Я знаю, что делать.

Ну и Великий Мудрец! Он спрятал посох, потуже подпоясался и быстрыми шагами пошел вокруг горы по ее склонам. Вдруг до него донеслось журчание воды. Осмотревшись, он увидел горный ручей, а по другую сторону ручья – ворота. Слева от них виднелся скрытый водосток, из которого текла вода.

– Ну, теперь все ясно! – воскликнул обрадованный Сунь У-кун. – Вот он – черный ход. Если я покажусь там в своем настоящем виде, бесенята, пожалуй, узнают меня. Дай-ка я преображусь в водяную змею и проползу туда… Нет! Постой! Мне нельзя превращаться в змею, не то дух покойного наставника узнает про это и будет пенять на меня: чего доброго, скажет, что я вздумал обвиться вокруг наставника, чтобы соблазнять его, превращусь-ка я лучше в краба… Нет! Тоже не годится! Пожалуй, наставник заругает меня, скажет: что это у тебя, ушедшего из мира сует, вдруг столько ног выросло!

Наконец он решил превратиться в водяную крысу и, пискнув, юркнул в водосток, а затем выбрался через него во двор. Высунув голову из воды, он стал смотреть, что делается на дворе, и увидел нескольких бесенят на солнечной стороне, которые развешивали куски человеческого мяса, чтобы провялить их на солнце.

– О небо! – ужаснулся Сунь У-кун. – Не иначе как это мясо моего учителя. Они не смогли съесть его сразу и теперь вялят на солнце, впрок. Я могу принять свой настоящий вид, броситься на них и одним ударом палицы уложу на месте, но тогда скажут, что я храбрый, но не умный… Нет, лучше подождать. Надо снова изменить облик и пролезть к оборотню, поглядеть, что там происходит.

Выскочив из воды, Сунь У-кун встряхнулся и превратился в термита.

Вот уж поистине:

Силенки слабы, ростом мал, А все ж зовется «битюгом». Все трудится и копит впрок, Скрываясь в ямке там и тут. Сперва он ползает один И роет норку, а потом Летает без конца кругом, Как только крылья отрастут. У переправ и вдоль мостов Ползет термитов длинный ряд. Как только дождь пройдет, они Умеют норку закрывать И, заползая под кровать, Готовы игры затевать. Они проворны и войти Сквозь щель под дверью норовят. Летают, бегают везде. Ты повстречаешь их всегда. В любую трещину, дыру Они проворно заползут. Сойдется много тысяч их, Тогда тебе грозит беда: Большое здание они В труху и мусор изгрызут!