Путешествие на Запад. ТОМ IV
Шрифт:
Монах повел за собой Сюань-цзана в главный зал храма, где тот поклонился Будде, и после этого позвал своих спутников.
Покуда незнакомый монах разговаривал с наставником, ученики Танского монаха стояли в стороне, спиной к ним. Один держал коня, другой – поклажу, и монах не обратил на них никакого внимания. Когда же наставник окликнул их и они все трое обернулись, монах перепугался.
– Отец! – воскликнул он. – Почему твои уважаемые ученики так безобразны?
– Хоть они безобразны, – ответил Танский монах, – зато обладают волшебными силами. На всем пути они оберегали меня, за что я очень им признателен.
Пока они беседовали, из глубины монастырского двора подошло еще несколько монахов, все они почтительно поклонились. Тогда тот монах, который первым приветствовал Танского наставника, обратился к подошедшим монахам и сказал им:
– Сей почтенный наставник – уроженец Серединного цветущего государства, посланец великого Танского императора. А те трое – его уважаемые ученики.
Монахи почувствовали одновременно и радость и страх.
– Зачем изволил пожаловать к нам, почтенный наставник великого Серединного цветущего государства? – робко спросил один из них.
Сюань-цзан в который уже раз начал рассказывать:
– Я получил повеление моего государя, Танского императора, отправиться на чудесную гору Линшань, поклониться Будде и испросить у него священные книги. Мой путь как раз проходит через ваш благодатный край, а в монастырь ваш я зашел, во-первых, для того, чтобы осведомиться, что это за
Тут монахи пришли в радостное возбуждение и пригласили Танского наставника посетить настоятеля монастыря. В его келье оказалось еще несколько монахов, приготовлявших трапезу. Монахи, которые повели Сюань-цзана и его учеников, первыми вошли в келью настоятеля и громко возвестили:
– Идите, глядите на людей Серединного цветущего государства! Оказывается, там есть и благообразные и безобразные. Благообразный настолько хорош собой, что его невозможно описать ни словами, ни кистью; безобразные же – настоящие чудовища!
Многие монахи вместе с настоятелем вышли встретить гостей. Когда церемония взаимных приветствий была окончена, все сели.
– Как называется город, в котором расположен ваш чудесный монастырь? – спросил Танский монах, закончив чаепитие.
– Этот город называется Золотой покой, – отвечали монахи, – он находится в пограничном округе нашей страны, страны Зарослей небесного бамбука.
– Далеко ли от вашего округа до чудесной горы Линшань? – продолжал расспрашивать Танский монах.
– Отсюда до столицы две тысячи ли, – мы знаем это, так как бывали там. А вот на Запад, к чудесной горе Линшань, никто из нас не ходил, и мы не осмеливаемся сказать, как далеко до нее.
Вскоре стол был накрыт. После трапезы Танский монах собрался было в путь, но тут все монахи и сам настоятель стали уговаривать его остаться.
– Почтенный наставник наш! – говорили они. – Осчастливь нас хотя бы на денек-другой. Проведи с нами праздник фонарей. Что плохого в том, что вы повеселитесь с нами?
– В пути мы только и думали, как переходить горы и реки да как избегать встреч с оборотнями и злыми духами-марами, а потому потеряли счет времени и не знали, что наступает праздник фонарей, – отвечал Сюань-цзан.
Монахи рассмеялись.
– Почтенный наставник! Все твои помыслы устремлены лишь к тому, чтобы поклониться Будде и уразуметь тайну созерцания, поэтому ты и забыл о празднике. А между тем сегодня тринадцатый день первой луны, и к вечеру мы устроим пробное зажигание фонарей. Ведь послезавтра уже праздник. Веселиться будем до восемнадцатого, а то и девятнадцатого дня. В этом уезде живут добрые люди, большие охотники до зрелищ, а правитель округа из любви к своему народу всегда устраивает празднества. Повсюду будут вывешены фонари, и всю ночь напролет будет играть музыка. Кроме того, вы увидите замечательное зрелище – «мост золотых фонарей». Его устраивают с очень давних времен, и с каждым годом оно становится все более красочным и пышным. Останься на несколько дней, почтенный наставник, а мы уж постараемся, чтобы вам было как можно удобнее у нас.
Танский монах не мог отказаться от столь любезного приглашения и вместе с учениками остался в монастыре.
В тот же вечер в храме Будды стали бить в гонги и барабаны, созывая всех верующих, живущих по соседству. Они должны были принести фонари для подношения Будде. Танский монах и его ученики вышли поглядеть на зажженные фонари, после чего все разошлись на ночлег.
На следующий день для гостей снова была устроена трапеза.
После этого все вместе отправились на прогулку в монастырский сад. То был поистине чудесный сад. Вот послушайте:
Лишь первый лунный месяц был, А здесь уже цвела весна, Звенела серебром ручьев И хором птичьих песен. В душистом, утреннем саду Царили блеск и тишина, И в нем был каждый уголок Причудлив и прелестен. Здесь круглый год вдоль всех аллей Не вянут нежные цветы, Здесь круглый год свежа листва Деревьев величавых, А над зеркальною водой Красиво выгнулись мосты, И тонут лестницы в густых, Благоуханных травах. Подобно пикам диких гор, Вершины каменных громад Затейливо возведены Умелыми руками, И от ветвей цветущих слив Густой медвяный аромат Навстречу вешней синеве Восходит облаками. Все мягко розовеет здесь, Когда пленительно цветет Душистый персик на заре, И нежный и пугливый. Все пышно зеленеет здесь, Когда над ясной гладью вод Густую, свежую листву Вновь надевают ивы. В своих изысканных стихах Пускай поэты всех времен Наперебой не хвалят нам Сад Золотой долины [47] , Пускай не уверяют нас, Что краше и богаче он, И удивительней стократ, Чем этот сад старинный. Пускай на тысячи ладов С восторгом славить не спешат Красу картины видовой, Что создана Ван Вэем, Ни разу в жизни не взглянув На этот монастырский сад, Не прогулявшись по его Приветливым аллеям. А на реке – раздолье здесь Для диких уток и гусей, Пестреет тысячами птиц Лазурная излука. Густые заросли шумят, Где самый мудрый из гостей И тот названий не найдет Для всех сортов бамбука. Дыханье сокровенных сил С небесной веет высоты И пробуждает лепестки Пеоний и пионов. Вон прихотливы и пестры Цветут смешливые цветы, Вон розовеют купы роз Вдоль изумрудных склонов. Вон, распустившись раньше всех, Цветы камелии видны, Огнем шиповников густых Уже оделись кручи, А эти нежные цветы Зовутся Встречею весны, И волчеягодник зацвел, Упрямый и пахучий. На скалах северной гряды Еще сверкает снег седой, Как будто вечная зима Царит на этих склонах. А дальше, к югу стройный лес Окутан47
– сооружен в III – IV вв. богатым сановником Ши Чуном близ столицы того времени Лояна. Шедевр садового искусства.
Красу картины видовой, Что создана Ван Вэем...– Выдающийся поэт и художник эпохи Тан (VIII в.) Ван Вэй – создал панорамные картины «Ванчуаньту», ставшие образцом пейзажной живописи древнего Китая.
Цветут смешливые цветы...Смешливые цветы – так в Китае образно называют анютины глазки.
А эти нежные цветы Зовутся Встречею весны...Цветы Встреча весны – разновидность жасмина.
Учитель и его ученики провели в саду целый день, любуясь его красотами, и вечером отправились в храм, где уже зажгли фонари, а затем в пригород, на предпраздничное гулянье. Оттуда они смотрели на город, который утопал в море огней.
Блещет весь огромный город, Как в агатовых цветах, И пышней великолепья Не увидишь и в мечтах, Словно яркою глазурью Ниши светятся внутри, И качаются повсюду Расписные фонари. А кругом светло, как в полдень, И дворцы блестят вдали, Озаренные огнями, Как слюда иль хрустали, Словно кто-то разноцветной, Драгоценною парчой Их изящно разукрасил И поставил в длинный строй. От мостов ложатся тени И скользят по глади вод, Будто движутся, качаясь, И земля и небосвод. Словно в пламени деревья – То с раскидистых ветвей Алый свет кругом струится От несчетных фонарей. Вдоль широких главных улиц Люди весело снуют, Свищут тоненькие дудки, Барабаны мерно бьют. Дым струится благовонный, И над множеством ворот Фонарей цветное пламя До утра сиянье льет. Там и сям сверкают горки, И летят снопы огней, Точно рыбы и драконы Из пылающих морей, Стаи фениксов хвостатых И огнистых птиц луань Небо блеском испещряют, Словно вышитую ткань. Восхищаясь фонарями И сиянием луны, Беззаботно бродят люди, Мирной радости полны, И, блистая легким шелком, Рой красавиц между тем То играет на свирелях, То поет на радость всем. Мчатся с грохотом повозки, Скачут кони, вьется смех. Лица дев нежнее яшмы, Не насмотришься на всех! К ним стремятся с восхищеньем Взоры щеголя юнца. Нет числа живым виденьям, Дивным видам нет конца!Пока Танский наставник Сюань-цзан смотрел, как зажгли фонари в монастыре, и затем отправился в пригород и дошел до самой восточной заставы, глядя па гулянье, наступила уже вторая ночная стража. Утомившись, Танский монах отправился на покой.
На следующий день он обратился к монахам со следующими словами:
– Когда-то я дал обет приводить в порядок все пагоды, которые встретятся на пути, вот и сейчас хочу попросить вас открыть пагоду, чтобы я мог выполнить свой обет.
Монахи распахнули двери пагоды. Тем временем Ша-сэн достал рясу наставника и последовал за ним. Когда они прибыли в первый ярус пагоды, Танский наставник облачился и совершил молебствие перед изображением Будды, затем взял веник и обмел им пыль во всем первом ярусе. Потом он снял облачение и передал его Ша-сэну. Тот обмел второй ярус. Так, чередуясь, они обмели всю пагоду до самой макушки. На каждом ярусе они обметали пыль со статуи Будды, открывали окна и, прежде чем перейти в следующий ярус, любовались и восхищались этой великолепной постройкой. Уже вечерело, когда они закончили работу и сошли вниз. Повсюду зажглись фонари и потешные огни.