Путешествие на Запад. ТОМ IV
Шрифт:
Влетев в пещеру, Сунь У-кун увидел нескольких волов. Они спали вповалку и так храпели, что, казалось, гром гремит. Сунь У-кун долетел до главного зала, расположенного в середине пещеры, но и там ничего не узнал. Все двери зала были заперты и определить, где спали три главных оборотня, было невозможно. Сунь У-кун облетел кругом весь зал, а когда вернулся на прежнее место, услышал плач. Это плакал Танский монах, прикованный цепью к столбу в глубине пещеры. Сунь У-кун притаился и стал слушать. Танский монах причитал:
С тех пор, как я Чанъань покинул, Минуло десять с лишним лет. ЯСлова эти тронули Сунь У-куна до глубины души. Вспорхнув, он полетел к наставнику.
– Вот чудеса, – удивился Танский монах, увидев светлячка, и начал утирать слезы. – Оказывается, здесь, на Западе, и природа совсем не та, что у нас, – проговорил он, – ведь сейчас только первый месяц года, насекомые лишь начинают пробуждаться от зимней спячки, а здесь уже летают светлячки!
Сунь У-кун не вытерпел и признался.
– Наставник! Да это же я!
– О Сунь У-кун! – обрадовался Танский монах. – Я удивляюсь, как это в такую пору года вдруг появились светлячки, а, оказывается, это ты!
Сунь У-кун поспешил принять свой обычный вид.
– Наставник, – укоризненно сказал он, – не думал ли ты о том, сколько мы успели бы пройти за все это время? Сколько тратим зря душевных и телесных сил? А ведь все из-за того, что ты не сумел распознать ложное и отличить его от настоящего! Я тебя предупреждал, говорил, что это не добрые духи, а ты давай кланяться им в ноги. Они убавили огонь в светильниках, выкрали из них все благовонное масло, а заодно уволокли и тебя в свое логово. Я тут же велел Чжу Ба-цзе и Ша-сэну вернуться в монастырь и стеречь нашу поклажу, а сам не мешкая отправился вдогонку. Я не знал, как называется эта гора, но, к счастью, мне повстречались четыре духа времени. Они сказали, что гора эта называется горой Черного дракона и что в ней есть пещера, которая носит название Черной. Весь день я сражался с оборотнями и лишь с наступлением темноты вернулся в монастырь. Там я рассказал Чжу Ба-цзе и Ша-сэну и всем монахам, что произошло, и вот мы, твои
– Неужели Чжу Ба-цзе и Ша-сэн тоже здесь? – обрадованно спросил Танский монах.
– Да, они у входа, – отвечал Сунь У-кун. – Когда я пробирался сюда, – добавил он, – я заметил, что все оборотни спят. Сейчас я освобожу тебя от цепей, отопру ворота, и мы выйдем отсюда!
Танский монах согласился и от всей души поблагодарил Сунь У-куна.
После этого Сунь У-кун потер рукой замок на цепи, – замок раскрылся. Они пошли к выходу, но в этот момент из помещения, находившегося у главного зала, вдруг послышался голос одного из князей-оборотней.
– Эй, слуги! – кричал оборотень. – Заприте ворота покрепче да будьте осторожнее с огнем! Почему я не слышу сторожевых дозорных? Отчего не бьют в колотушки?
Дело в том, что днем, когда шла битва, все бесы были постав лены на ноги и за целый день так намаялись, что уснули как убитые. Услышав грозные крики своего повелителя, они проснулись, начали бить в колотушки, звонить в колокольцы, а позади них показалось еще несколько оборотней-сторожей, которые шли с оружием и изо всех сил били в гонг. Они-то и натолкнулись на Танского монаха и Сунь У-куна.
– Ну и монахи! Хороши, нечего сказать, – закричали оборотни. – Куда это вы собрались, да еще цепи порвали?
Сунь У-кун ничего не ответил, поспешно выхватил посох, помахал им – посох стал толщиной с плошку – и принялся бить стражу. С первого же удара он уложил двоих, а остальные побросали оружие, побежали в главное помещение и начали колотить в дверь.
– О повелители наши! – кричали они. – Плохо дело! К нам пробрался монах с мохнатой мордой и убивает всех подряд!
Трое главных оборотней тотчас же скатились со своих постелей и начали вопить:
– Держи их! Держи!
У Танского монаха от страха обмякли руки и ноги. А Сунь У-кун, не обращая на него никакого внимания, бросился вперед, прокладывая дорогу посохом. Никто из бесов-оборотней, охранявших пещеру, не смог преградить ему путь: одним ударом он сбивал их с ног, по двое и по трое, и, пробив насквозь несколько ворот, выбежал из пещеры.
– Братцы! Где вы? – крикнул он.
Чжу Ба-цзе и Ша-сэн находились тут же, держа наготове оружие.
– Что случилось? – встревожились они.
Мы не будем здесь пересказывать того, что ответил им Сунь У-кун: он рассказал им, как, преобразившись, пробрался в пещеру, освободил наставника, как они собрались было бежать, и оборотни их обнаружили, и как, наконец, он вырвался, оставив наставника в пещере.
Оборотни схватили Танского монаха и снова посадили его на железную цепь. Размахивая палашом и секирой при ярком свете фонарей, они стали допрашивать его:
– Скажи, негодяй! Как умудрился ты открыть замок? – рычали они. – Каким образом сумела пробраться сюда твоя мерзкая обезьяна? Выкладывай скорей все как было, тогда мы пощадим тебя! Если же будешь молчать, мы разрубим тебя пополам.
В страшном смятении, дрожа от ужаса, Танский монах повалился на колени и стал говорить:
– Отцы вы мои, великие князья! Мой ученик Сунь У-кун владеет волшебством семидесяти двух превращений. На этот раз он превратился в светлячка и влетел сюда, чтобы спасти меня. Но ваши слуги обнаружили нас. Тогда мой ученик стал прокладывать себе дорогу и убил двоих. Тут все закричали, подняли оружие, засветили огни, а он, бросив меня, кинулся бежать и исчез.
Князья-оборотни рассмеялись так, что стены задрожали.