Путешествие по Средней Азии

Вамбери Арминий

аллах". Придя в себя, я почувствовал некоторое облегчение. Колющие жгучие

боли мало-помалу проходили, совершая в обратной последовательности тот путь,

которым они явились Солнце не успело еще подняться на высоту копья, как я

уже встал на ноги, правда совершенно обессиленный. Мои спутники уверяли

меня, что только утренняя молитва может изгнать дьявола забрав-шегося в тело

человека с укусом скорпиона, в чем я, конечно не смог сомневаться. Да, эту

ужасную ночь

я не забуду вовек .

После долгого ожидания мы, наконец, получили сообщение о прибытии

гератского каравана, и я поспешил в Керки в надежде продолжить свое

путешествие, но отъезд снова задержался из-за споров о пошлине с

возвращающихся домой рабов. У Молла Земана в караване было около 40

освободившихся рабов, частью из Герата, частью из Персии. Они отправились

домой под его защитой, которая дорого обходилась несчастным, но идти в

одиночку было слишком опасно, потому что первый встречный *[177] *мог снова

схватить их и во второй раз продать в рабство. Несмотря на то что Земан был

хорошо знаком со всеми погра-ничными чиновниками, у него всякий раз при

переходе границы возникали перебранки не столько из-за таксы, которая здесь

была твердой, сколько из-за числа рабов, которое он всегда стремился

уменьшить, а начальство - увеличить. За раба могли посчитать любого

незнакомого человека, а так как каждый хотел защитить-ся от этого

подозрения, то крикам, спорам и сумятице не было конца. В итоге дело

все-таки отдавалось на усмотрение керванбаши, который из 100-150 едущих с

ним людей признавал освободившимися рабами только тех, кого неопровержимо

выдавали черты лица, речь или другие приметы. В общем, чаще всего подозрение

вызывают бродяги и едущие без какой-либо определенной цели, а так как все

они большей частью называют себя хаджи, то политика Молла Земана заключается

в том, чтобы собрать в Бухаре как можно больше настоящих хаджи, а в их ряды

вставить затем своих рабов - мнимых хаджи.

Целый день прошел в осмотре тюков с товарами, а также людей, верблюдов,

лошадей и ослов. Наконец мы отправились в путь в сопровождении таможенника,

который строго следил за тем, чтобы ни один путник не присоединился к

каравану на окольной дороге. Только после того как мы доехали до

необи-таемых мест, где проходит граница Бухары, чиновник повернул назад, а

мы продолжили свой путь по пустыне, рассчитывая через два дня добраться до

ханства Андхой.

Мой тяжело нагруженный ослик резво трусил в ночной тишине, и в первый

раз мне пришла в голову радостная мысль, что

я повернулся спиной к

Бухарскому ханству и теперь нахожусь на пути к дорогому Западу. Невелики,

правда, плоды моего путешествия, думал я, но я везу самый ценный для меня

приз - свою жизнь; мое сердце забилось сильнее от блаженства, едва я подумал

о том, что, может быть, счастье будет сопутство-вать мне и в дальнейшем и я

достигну Персии - Мекки моих самых горячих желаний. Наш караван, состоявший

из 400 вер-блюдов, нескольких лошадей и ослов, образовывал длинную цепь. Мы

бодро шли всю ночь и, когда утро было уже в разгаре, достигли станции Сейид,

находящейся в 6 милях от Керки; там есть несколько колодцев, но вода в них

плохая. Уже на первой станции я заметил, что в караване было кроме меня

несколько человек, страстно желавших поскорее дойти до южной границы Средней

Азии. Это были освободившиеся рабы, вместе с ко-торыми устраивались на отдых

и мы, хаджи. Находясь среди них, я узнал много печальных историй.

Возле меня был согнутый возрастом старик, который вы-купил в Бухаре

своего тридцатилетнего сына, чтобы вернуть мужа невестке, отца внукам. Сумма

выкупа, 50 дукатов, заста-вила бедного старика взять в руки нищенский посох,

но он сказал: "Лучше терпеть нужду, чем видеть сына в цепях". Он был родом

из Хафа в Персии. Недалеко от меня лежал другой человек *[178] *из того же

города, еще крепкий, но поседевший от горя, потому что туркмены несколько

лет назад похитили у него жену, сестру и шестерых детей. Несчастному

пришлось целый год колесить по Хиве и Бухаре, разыскивая членов своей семьи,

томящихся в рабстве. После долгих скитаний он узнал, что жена, сестра и двое

младших детей не вынесли жестокостей неволи; из оставшихся в живых четверых

детей он смог выкупить только двоих, потому что за двоих других,

превратившихся в хорошень-ких девушек, потребовали слишком высокую цену.

Немного дальше сидел молодой гератец, выкупивший свою пятидесяти-летнюю

мать. Два года назад на дороге из Герата в Гуриан на нее, ее мужа и старшего

сына напала шайка разбойников (аламан); она видела, как оборонявшиеся

мужчины пали под копьями и мечами туркмен; потом после бесконечных страданий

она была продана в Бухаре за десять дукатов. Теперь же за нее пришлось

отдать двойную цену, потому что владелец, узнав в покупателе ее сына, извлек

немалую выгоду из сыновних чувств. Я не могу не упомянуть еще несчастного

родом из Теббеса. Восемь лет назад он был взят в плен, а два года назад отец