Путешествие тигра
Шрифт:
Я шмыгнула носом и улыбнулась:
– Кто это сказал?
– Александр Дюма, тот самый, что написал «Графа Монте-Кристо». Мы хотели прочитать эту книгу вместе, помнишь?
– Да, но нас отвлекли дела.
– Так и было, моя раджкумари. – Он со вздохом поцеловал мою ладонь. – Для меня нет ничего страшнее, чем жизнь без тебя. Ответь, я по-прежнему один? Или ты снова моя, как я – твой? Ты все еще любишь меня, прийатама?
Сказочный Рен из моего сна провел рукой по моим волосам и приподнял мое лицо за подбородок, чтобы я посмотрела в
Я была уверена в том, что вижу сон, поэтому не боялась признаться, в чем ни за что не призналась бы настоящему Рену. Вот как получилось, что я закрыла глаза и прошептала:
– Я была и буду твоей. И я никогда не переставала любить тебя.
Рен гладил меня по щеке до тех пор, пока я не открыла глаза. Тогда он улыбнулся и сказал:
– В таком случае я никогда тебя не отпущу.
Он накрыл мои губы своими. Он обнимал меня так нежно, что остатки стены, которую я возвела в своем сердце, растаяли без следа. Я снова была беззащитна. Мое сердце оказалось открытым и доступным – и его можно было разбить, сокрушить или банально соблазнить.
Я услышала, как щелкнул замок, почувствовала ветерок, поднятый распахнувшейся и снова захлопнувшейся дверью, но мне было не до этого. У меня было дело поважнее, я отдавала свое заново открывшееся сердце моему прекрасному принцу и чувствовала себя любимой, согретой и убаюканной в его объятиях. Рен меня любил. Он был моим домом. Если бы мне суждено было провести остаток жизни в этом золотом сказочном мире, забыв обо всем остальном, я бы с радостью согласилась, но меня никто не спрашивал.
Туман поднялся и обвился вокруг нас. Видение исчезло, но все остальное осталось на месте. Настоящие руки обнимали меня, настоящие губы касались моих губ. Заключенная в кокон тепла Рена, я целовала его, забыв обо всем на свете. Я шептала, как люблю его и как тосковала по нему. Стоя в облаке золотого света, мы шептались, обнимались и целовались. Помню, как я нежно обняла его, поднесла его руки к своим губам. Он шептал мне ласковые слова, которые я скорее чувствовала, чем понимала.
Наш романтический дурман был прерван оглушительным хлопком распахнувшейся двери. Я моргнула – и уставилась в золотые глаза, пылавшие яростной ревностью.
21
Шторм
Тут в голове у меня раздался хохот Люселуна, и хотя Кишан быстро спрятал свои чувства, я знала, что он глубоко потрясен. Покраснев до корней волос, я отшатнулась от Рена и встала между братьями. Оба в упор разглядывали меня. Я поспешила отвернуться, чтобы спрятать от них пылающее лицо, но вскоре испугалась, что два взгляда прожгут мне дыры между лопатками. Ни один из братьев не произнес ни слова, зато хохот у меня в ушах вскоре сменился вполне реальным оглушительным хохотом в комнате. Зеленый дракон сидел на подоконнике и беспечно болтал ногами. На этот раз он был одет как принц.
– Спасибо, друзья, вы развлекли меня поистине увлекательной игрой, уверен, буду с удовольствием вспоминать ее на протяжении многих тысячелетий. Да, кстати, вы уверены, что не хотите погостить еще немного?
– Нет! – выпалила я. – Мы хотим вернуться на корабль.
Кишан шагнул к дракону:
– Мы победили. Отдавай нам наши призы, дракон.
Люселун нахмурился:
– Призы? Что-то я не помню, чтобы обещал вам награду
– Ты сказал, что если мы согласимся сыграть с тобой, ты поможешь нам найти ожерелье Дурги. Что касается дополнительного приза, то ты сам ввел его в игру, – заметил Рен. – Я выиграл принцессу, а Кишан получит в награду обещанную помощь.
Кишан бросил на брата недобрый взгляд, но вслух подтвердил:
– Вот именно. Давай раскошеливайся, и покончим с этим.
– Пожалуй, мы сторгуемся! Если один из тигров останется на моем острове, я отдам вам принцессу и подскажу, где искать моего брата, золотого дракона.
– Нет! – возмущенно закричала я. – Ты жульничал на охоте, дракон! Нельзя менять правила по ходу игры, так нечестно!
– Ладно, ладно, не вопи! – Дракон фыркнул, выпустив два язычка оранжевого пламени из ноздрей. – Ты заберешь принцессу, – сказал он Рену, а ты, – тут он повернулся к Кишану, – возьми вот это.
Он выбросил вперед руку. Раскаленный огненный шар сорвался с его раскрытой ладони и ударил Кишана в лицо. Тот со страшным криком прижал руки к глазам.
Я завизжала.
– Что ты с ним сделал?! – Бросившись к согнувшемуся пополам Кишану, я обняла его.
Дракон придирчиво осмотрел свои ногти.
– Ничего особенного. Ослепнет на какое-то время, потом снова прозреет, было бы из-за чего крик поднимать. Нет, что за люди? Сначала клянчат, потом жалуются!
– Мы не просили, чтобы ты причинял ему боль! – прошипела я.
– Ой, да кто бы говорил! Если сегодня кто-то и причинил ему настоящую боль, то точно не я. А теперь все, вы мне надоели. Вам пора.
Дракон щелкнул пальцами, и мы очутились на золотом песке второго острова. Наша лодка стояла здесь же, вдали виднелась яхта. Пока Рен отвязывал моторку, я взяла лицо Кишана в свои ладони и прошептала:
– Ты можешь открыть глаза?
– Да. Но мне больно.
– Значит не открывай и ни о чем не беспокойся. – Я сняла с себя шелковый пояс и завязала ему глаза. – Вот так. Сейчас мы отвезем тебя на корабль, там ты отдохнешь, и все будет хорошо. Обопрись на меня, слышишь?
Он кивнул, положил руку мне на плечо. Я обвила его за талию и медленно повела к лодке. Рен помог Кишану забраться внутрь, а я села с ним рядом и всю дорогу держала за руки. По пути никто из нас не проронил ни слова.
Когда мы пришвартовались к яхте, Рен занялся моторкой, а Нилима и мистер Кадам помогли мне отвести Кишана в его каюту.
Только после того как мы усадили Кишана в кресло, мистер Кадам задал первый вопрос:
– Что случилось, мисс Келси?
К чести пожилого джентльмена следует отметить, что он ни единым словом не выразил удивления по поводу моего наряда или чудом отросших волос.
– Дракон ослепил его. Он сказал, что это временно, и дал понять, что мы получили то, за чем пришли.
– Очень хорошо, – кивнул мистер Кадам. Он потрепал Кишана по руке. – Ну-ка, сынок, дай мне взглянуть.
Он бережно развязал мою самодельную повязку и попросил Кишана медленно открыть глаза.
Кишан несколько раз моргнул, и из глаз у него хлынули слезы. Я невольно вскрикнула, увидев, что его красивые золотые глаза превратились в два провала сплошной тьмы, в которой танцевали языки пламени. Кишан снова моргнул, пламя погасло. Я зажала ладонью рот, чтобы подавить рыдание.