Путешествие в Элевсин
Шрифт:
Там были каменные развалины, заросшие кустами и травой. Поваленные деревья. Сухие ветки и головешки. Глиняные черепки и осколки разноцветного стекла. Когда-то давно тут стояла кумирня – но чья, понять было невозможно.
– Похоже, тут до сих пор бывают, – сказал я. – Недавно жгли костер. Даже сделали что-то вроде очага.
– Сможешь развести огонь? Тогда мы заночуем прямо здесь.
Топлива вокруг было достаточно.
– Смогу, – ответил я. – Дай мне полчаса, господин.
Через час стало темно, но у нас в развалинах уже был
– Как тебе императорское печенье? – спросил Порфирий.
– Оно неплохое. Но зваться императорским недостойно.
На самом деле я кривил душой – печенье было отвратительным. Возможно, если бы его подали на золотой посуде во время возлияний во дворце, я принял бы это за изыск вкуса: богатые часто любят гнилое или протухшее. Но в лесу было ясно, что коржики сделаны из испорченной муки. Мало того, они отдавали какой-то нездоровой болотной сыростью.
– Печенье достойно этого, Маркус, и в самой высшей степени. Оно достойно даже называться божественным.
– Почему?
– То, что ты съел – элевсинское таинство.
Я сразу понял, о чем он говорит, и мое сердце ухнуло в пятки.
Знатных греков в древности ссылали и даже казнили за то, что они хранили у себя дома это самое таинство и угощали им друзей, нарушая святость и тайну мистерий. Доступное греческому богачу, конечно, доступно и римскому императору. А вот сослать его уже не получится.
– И что теперь случится? Я умру?
– Надеюсь, – ответил Порфирий, – что этого не произойдет. Тогда мы умрем вместе.
– Что следует делать?
– Следует прилечь и отдохнуть, – засмеялся Порфирий. – Мы шли сегодня весь день…
В нашей поклаже были свернутые тюфяки. Сняв один с мула, я расстелил его на земле и лег на спину, положив под голову пустой сосуд от вина и накрывшись плащом. Меч я положил рядом – так, чтобы рука лежала на рукояти.
Порфирий устроился по другую сторону от костра.
– Помнишь, мы говорили про Ахерон? – спросил он.
– Да, – ответил я. – Ты сильно напугал меня в тот день своими рассказами про демонов, пожирающих душу.
– Демоны, пожирающие душу, – повторил Порфирий. – Как странно звучат эти слова… Думал ли ты когда-нибудь, в чем заключается пожирание души демоном?
– Нет, господин.
– Врачи считают, что «душа» – это наша способность видеть, чувствовать и мыслить. Все эти функции связаны с соответствующими телесными органами. Поэтому, когда тело распадается, душа с медицинской точки зрения просто исчезает. Но многие мисты верят, что она может существовать отдельно от тела. Они говорят, ее действительно можно пожрать. Где истина?
– Я не знаю.
– Мудрец достигает истины через рассуждения. Попробуем?
– Хорошо, господин.
– Допустим, бестелесная душа действительно существует. Сама по себе она не может быть видна или слышна –
– Да.
– Бестелесное вообще невозможно пожрать так, чтобы ощутил пожиратель, – продолжал Порфирий. – Это может почувствовать только сама пожираемая душа. То же касается и вечного пламени, куда она может быть ввергнута – и прочих загробных мук. Все это внутренние переживания самой души, а не заметки наблюдателей. Скажи, что здесь необходимо?
– Что?
– Чтобы душа полагала, будто у нее до сих пор есть тело. Лишь тело может ощутить те загробные кары и приключения, какими нас пугают жрецы и мисты. В том числе и пожирание демонами.
– Наверно, ты прав, господин.
– Теперь скажу, Маркус, что думаю я сам. Хоть душа не является телом, она возникает с опорой на него и состоит из наших переживаний. Между душой и телом отношения в точности такие же, как между свечой и пламенем. Пламя не является свечой, но от нее зависит. Оно горит, пока остается фитиль и воск. Иссякло тело – иссякла и душа.
– Звучит разумно, – ответил я. – И возразить на это я не могу. Но в чем тогда разница между душами? Все они должны быть одним и тем же пламенем.
– Ты видел в храмах разноцветные свечные огни?
Я кивнул.
– В воск добавляют разные зелья, – продолжал Порфирий, – и они окрашивают огонек. Вот так же и души различаются между собой в зависимости от деяний тела и ума.
– Понимаю.
– Если душа исчезает после смерти тела, создать ее заново из ничего под силу лишь Богу. Следовательно, демон-пожиратель должен быть Богом, по каким-то причинам решившимся на подобное мрачное чудо. Но Бог создает души из себя. Зачем ему мучить себя самого?
– Прекрасно, господин! – воскликнул я и захлопал в ладоши. – Ты доказал, что никаких загробных мук нет и не может быть.
– Но есть еще одна возможность, – сказал Порфирий тихо. – Допустим, ты уже умер, но некий демон умеет видеть сны по своему выбору. Он также знает про тебя все. Все без исключения, составлявшее прежде твою память. И вот он видит сон, где ему снится, что он – это ты.
– А где в это время я? – спросил я.
– Ты? Ты просто сон демона. Ведь ты на самом деле уже умер, и пламя твоей души погасло… А теперь ты как бы временно воскресаешь в его сне.
– Такой демон действительно есть?
– Философ и мудрец, Маркус, должен приходить к выводам через рассуждения. Подумай, какими способностями должен обладать такой демон?
– Это выше моего разумения, – сказал я честно.
– Он должен уметь самостоятельно раскрашивать огонек духа – так, чтобы тот казался себе живым и обладал всей прежней памятью. То есть имел тот же цвет, что при жизни. Сделать огонь можно лишь из огня. Также и душу можно сделать только из души, верно?
– Верно.