Путешествие. Дневник. Статьи

Кюхельбекер Вильгельм Карлович ""

Ruft die Freude jedes Haus.

Wenn des Seraphs Hymnen schallen

Vor des Schopfers Angesicht

Hort er auch des Sauglings

Lallen Und vergifit des Staubes nicht.

Nichts ist klein dem Blick der Liebe

Nichts ist ihrem Blick zu Grofi.

Liebe pflegt der Mutter Triebe

Und das All in einem Schoss.

4 Doch was lacht auch in der Feme,

Wie Vergissmeinnichtes blau,

Glanzet wie des Abends

Sterne Leuchtet wie des Morgens Thau?

Welch' em paradisisch Weben

Haucht mich an mit Schmerz und Lust?

Welch' ein neues reges Leben

Wogt in meiner vollen Brust?

Seh ich denn dich endlich wieder,

Dich, den ich beweinen mufi,

Steigst du wirklich zu mir nieder,

Meiner Unschuld Genius?

5 Und ich blick umher und frage:

Kehrt zuriick der Stunden Lauf?

Meine langst verbluhend Tage

Stehen sie vpm Grabe auf?

Stimmen, mir bekannt und teuer

Rauschen um mein traulich Ohr.

Was da ist, bedeckt ein Schleier:

Wieder bin ich vor dem Tor;

An der Schwelle bin ich wieder

Meines Lebens, froh und blind

Hore meiner Hoffnung Lieder,

Seelig bin ich, bin ein Kind.

6 Sie sind mit gesammelt alle

Die das Schicksal mil geraubt:

Zu der heimathlichen Halle

Seh' ich dem geliebtes Haupt.

Mutter, Freundin meiner Jugend,

Memer Kindheit Fuhrerin,

Ueren fromme, lautres Tugend

Deren hoher Heldersinn

Wicht aus diesen Zeiten stammet,

Wo die Selbstsucht Thaten wagt,

Wo kein reines Feuer flammet,

Wo kein Herz wie deines, schlagt.

7 Und bereitet sind die Gaben,

Und die Kerzen brennen klar,

Dass doch Stunden Flugel haben

Und mein Gliick ein <нрзб.> war?

Seelig wont ich nur im Traume;

Ach, der goldne Traum geschloss,

Gleich dem leichten, weifien

Schaume In der Wellen schwarzen schoss.

Duster sind die Fenstern Mauern,

Niemand meiner Lieben da —

Ewig word' ich um sie trauern

Das mein Wunsch ist ilinen nah.

8 Wie das schonste Fest der Erde

In des Winters Dunkel fallt,

Also, Teure Mutter, werde

Deines Winters Nacht erhelt:

Mogst du Trost und Ruh und

Freud e Nehmen von der Tochter

Hand Ahnlich sind sie ja die beide,

Allem edlen ja verwandt.

Stillen werden sie das

Lehnen Deiner leiderfullten Brust,

Trocknen deiner Wangen Traneo,

Lindern jeglichen Verlust.^[168]

19

декабря

Читаю рассуждение Шиллера «Uber Anmuth und Wurde».^[169] Полагаю, что все эти рассуждения принадлежат к лучшим сочинениям его, и теперь я понимаю несколько, почему какой-то английский критик сказал, что у немцев нет ни одного поэта, а только один хороший прозаик — Шиллер. Это несправедливо, но вижу, каким образом такая мысль могла родиться в голове умной, хотя и не беспристрастной.

20 декабря

Тяжелый день! «Доколе, господи, забудеши мя до конца? Доколе отвращаеши лице твое от меня? Доколе положу советы в душе моей, болезни в сердце моем день и нощь?» — вот слова, которые исторглись из души, верно, столь же измученной, как моя;^[170] боже мой! когда конец? Когда конец моим испытаниям? Несчастные мои товарищи по крайней мере теперь спокойны: если для них и кончились все надежды, то кончились и все опасения; грустно им — они горюют вместе; а я один, не с кем делиться тоской, которая давит меня; к тому же нет у меня и той силы характера, которая, может быть, поддержала бы другого. Не знаю за собой никакой вины, но боюсь за тех, которые были ко мне сострадательны: ужасно подумать, что они за человеколюбие свое могут получить неприятности; я бы охотнее подвергся всему, чем воображать, что заплачу им такою монетою. А между тем, что мне делать?

21 декабря

Поутру

Я бы не должен давать волю перу моему, не должен бы поверять бумаге чувства мои: но что утешит меня? Мысль, что это прочтут, может быть, поймут иначе... Но мне скрываться нечего: эти новые неприятности единственно произошли от моего несчастного положения, от одиночества, на которое я осужден; между тем если бы у меня был товарищ, кто скажет, не был ли бы я подвержен другого рода огорчениям? Господи боже мой, даруй мне терпение, на меня одного излей сию горькую чашу, да не буду я поводом страдания для других! Боже мой, тебе известно каждое помышление мое, каждое чувство, прежде чем оно даже мне самому ощутительно! Ты знаешь, чего прошу, чего требует сердце мое: укрепи и утеши меня, мой господи, и не вниди в суд с рабом твоим, яко не оправдается пред тобою всяк живый!