Путеводитель по Лукоморью

Донцова Дарья

Я закатила глаза.

– Обожаю!

Марта захлопала в ладоши.

– Еще будет шоколадный торт и морковный кекс.

– Мои любимые лакомства! – воскликнула я. – Очень жестоко ставить их все разом на стол. Не удержусь и наемся до отвала.

– Вам можно, – льстиво заметила Ольга, – у вас фигура, как у модели.

– Мы из вредности побольше выпечки принесем, – засмеялась Марта, – в надежде, что хоть слегка наша Виола Ленинидовна потолстеет, и тогда нам от зависти не придется погибать.

Экономка погрозила помощнице хозяина пальцем.

– Вот

ты какая! Виоле Ленинидовне можно мешок бисквитов съесть, и она не поправится до наших размеров. Мы с тобой на фоне нашей дорогой гостьи ожиревшие свинки.

– Точно, – кивнула Марта, – редко увидишь такую стройную даму, как Виола Ленинидовна.

Продолжая неумеренно восхищаться моей неземной красотой, тетки втолкнули меня в гостевую.

– Подожду за дверью, – пообещала Ольга, – одевайтесь без спешки.

Я посмотрела на костюм. Ну и ну! Его погладили и, кажется, покрепче пришили к жакету пуговицы. А еще Марта с Ольгой ни разу не ошиблись, выговаривая мое сложное отчество. Ах, как все тут заботливы и внимательны!

Глава 16

После чая я в сопровождении Марты вернулась в отель и простонала, очутившись в номере:

– Умираю, как спать хочется. Глаза слипаются.

– День у вас сегодня выдался суматошный, – с материнской заботой произнесла Марта, – пора бай-бай.

Я кивнула. Моя спутница показала рукой на аэродромоподобное ложе.

– Кровать уже разложили!

Я села на край матраса и сгорбилась.

– Что случилось? – испугалась Марта.

– Никаких сил нет, – прошептала я, заваливаясь на бок, – прямо уносит.

– Душенька моя, это от нашего свежего воздуха! – заквохтала Марта. – Беркутов не Москва, у нас тут чистейший кислород вокруг. Давайте-ка сюда, на подушечку, сейчас я с вас костюмчик сниму…

В одно мгновение под моей головой оказалась подушка, а тело укутало большое пуховое одеяло.

– Спите, солнышко, пусть вам приснится нечто очень приятное, – пожелала Марта.

– Спасибо, – еле слышно пролепетала я.

– Попрошу вам сигнал будильника в девять включить, – пропела помощница мэра. – Какую хотите мелодию? Шум моря или гул города?

– М-м-м… – простонала я.

– Значит, морской прибой, – резюмировала Марта.

В номере воцарилась тишина. Некоторое время я лежала, не шевелясь, потом резко села.

Если вы оказываетесь в компании людей, которые демонстрируют приторно-сладкую любовь, а сами только и мечтают избавиться от нежеланной гостьи, то следует быть крайне осторожной, когда они начинают усиленно потчевать вас чаем. Может, конечно, я излишне подозрительна и в мою чашку никакого снотворного не подливали, но на всякий случай я исхитрилась незаметно выплеснуть напиток в кадку с неизвестным мне растением (надеюсь, не причинила ему большого вреда, и оно не скончается в муках от барбитуратов). И к симпатичным пирожным я, несмотря на свою неуемную любовь к сладкому, не прикоснулась.

Нет, я положила себе на тарелку парочку кексиков, но потом быстренько запихнула их в сумочку. Думаете, я зря перестраховалась?

Возможно, и так. Но понимаете, когда я вошла в каминную, где было сервировано чаепитие, меня уже поджидала наполненная чашка, а кексы мне настойчиво рекомендовала Катя. Дочь Максима Антоновича даже покраснела от усердия, упорно советуя отведать то или иное пирожное. Я не стала разочаровывать честную компанию, взяла изящную фарфоровую чашечку, отошла с ней к окну и там ловко избавилась от ее содержимого. А кексики благополучно переместились в мой ридикюль.

Спустя пятнадцать минут я принялась отчаянно зевать, увидела, как Варя с Игорем Львовичем обменялись быстрыми взглядами, и, едва не сказав вслух: «Ай да Вилка, ай да молодец!» – изобразила непреодолимое желание уснуть. Наверное, во мне пропала великая актриса. Во всяком случае, у Марты не возникло ни малейших сомнений в правдивости разыгранной мною сцены. Сейчас помощница небось уже рапортует мэру: «Гостья дрыхнет в отеле и не предпримет попыток самостоятельно связаться с Ириной».

Я быстро встала, открыла чемодан, подняла второе дно, вытащила оттуда наряд Элеоноры, живо переоделась, вылезла в окно и поспешила прочь от гостиницы. Часы показывали полдесятого вечера, старуха по имени Фаина, вероятно, заканчивает смотреть программу «Время».

На углу улицы работал небольшой ларек со всякой ерундой, я купила небольшую шоколадку и спросила у продавщицы:

– Не подскажете, где находится улица Льва Толстого?

– Комнатку снять хочешь? – понимающе осведомилась торговка.

– Верно, – кивнула я. – Добрые люди посоветовали адресок, говорят, некая Фаина задешево паломников пускает.

– Фаина, Фаина… – пробормотала тетка. – Не знаю такую. Ну да со всеми не познакомишься. Пешком идти туда далеко, почти через весь город. Если хозяйка цену заломит, ты спокойно поворачивайся и уходи.

– Ага, и остаться под забором? – вздохнула я. – Хоть и весна, да ночевать на улице холодно.

– Нет, – засмеялась моя собеседница, – баба за тобой побежит и живо свой аппетит поумерит. На Льва Толстого народ косяком не валит, никому неохота по часу туда топать. Место глухое, с плохой репутацией, от него до «замка людоеда» рукой подать. Слышала про развалины?

Я кивнула.

– Только я думала, что они неподалеку от улицы Революции находятся.

Продавщица встала из-за прилавка и вышла из своей будки.

– Лес большой, он в окраину Беркутова вклинивается, справа будет улица Революции, слева Льва Толстого, а между ними деревья. На первую метро ходит, там как раз конечная, можно потом через лесок до нужного дома на улице Толстого добежать, напрямую недалеко. Но я тебе этого не советую. Лучше по поганым местам не шастать, из наших туда никто никогда не ходит. Гиблая земля, много народа в том районе погибло – кто в колодец свалился, кто с развалин башни упал. Говорят, в чаще обитают души мертвых, и, если живого человека увидят, враз к себе утащат. Иди-ка ты пехом. Ступай направо, затем держись прямо и ровнехонько на Толстого попадешь.