Путеводитель по повести А.П. Платонова «Котлован»: Учебное пособие
Шрифт:
Характеристике героя как идейного представителя советского общества и опоры режима соответствует и его фамилия, которая, как пишет Харитонов, «происходит от канонического мужского личного имени Софроний, от греческого sophron— здравомыслящий, благоразумный». А. Харитонов обратил внимание и на другую деталь характеристики героя через его фамилию: «вместо орфографически точного, т. е. последовательно „здравомыслящего и благоразумного“ написания Софронов, она дается в повести как Сафронов. Изменена всего одна буква, но этого достаточно, чтобы разрушить искомые „благомыслящим“ героем порядок и совершенство» [31] .
31
Харитонов А. А. Указ. соч. С. 173.
Эта деталь важна, она акцентирует ту черту Сафронова, которая подтверждается и его высказываниями: несмотря на свою лояльность режиму, Сафронов в политическом плане малограмотен. Так, например, о «ликвидации кулачества как класса» Сафронов говорит: «мы же, согласно пленума, обязаны их ликвидировать не меньше как класс». Опираясь на эту реплику, исследователи платоновского творчества пытались найти в истории нашей страны такой пленум, который принял решение о «ликвидации кулачества как класса». В этой связи называли то апрельский, то ноябрьский пленумы 1929 г. (что сказалось и на датировке повести — 1929 г.). Однако в данном случае ссылка Сафронова на пленум — лишь устойчивый оборот, речевой штамп как следствие неточности его политических знаний и поверхностности убеждений. Пленума
Приспособленец Козлов — третий представитель советского общества. Он тоже участвует в общем «строительстве»; и таких, как эта «рвущаяся вперед сволочь», при любом режиме бывает большинство. С образом Козлова, ушедшего с котлована на общественную работу, связанно несколько реалий времени, не только ярко характеризующих этого несимпатичного рабочего, но и дающих материал для датировки повести.
Свое право на уход с тяжелой работы на котловане Козлов мотивирует тем, что «он видит в ночных снах начальника Цустраха товарища Романова и разное общество чисто одетых людей» (48). Данная деталь любопытна в двух отношениях — как показательная для уровня «политической грамотности» Козлова и как корректирующая датировку «Котлована». Дело в том, что товарищ Романов (Романов М. И.) никогда не был начальником Цустраха (Центральное управление социального страхования — орган при Наркомате труда СССР). А был тов. Романов начальником Главсоцстраха (Главное управление социального страхования — орган при Наркомате труда РСФСР). Начальником же Цустраха с марта 1929 г. был Котов В. А. [32] Опубликованные в прессе многочисленные документы по социальному страхованию подписаны то «начальник Главсоцстраха РСФСР тов. Романов», то «начальник Цустраха тов. Котов», а под некоторыми стоят подписи обоих начальников. Так что перепутать их было немудрено, что и сделал Козлов, демонстрируя свою политическую малограмотность (видимо, такая путаница не являлась приоритетом Козлова). Но Козлов не просто перепутал Котова с Романовым, он еще и не уследил за административными перестановками, что в ситуации темпов первой пятилетки тоже было нетрудно, но для будущего идеологического работника не извинительно. Отчеты, циркуляры и пр. Главсоцстраха, которые публикуют газеты «Труд», «Известия», журнал «Социальное страхование», до конца 1929 г. подписаны тов. Романовым. Но в конце 1929 г. и в начале 1930 г. в НКТ РСФСР проходит «чистка», о которой сообщает журнал «Вопросы страхования». В ходе чистки некоторые чиновники смещаются со своих постов («вычищаются»). Видимо, нечто подобное произошло и с тов. Романовым в январе 1930 г.: февральский номер журнала «Социальное страхование» за 1930 г. в разделе «Как живем, что делаем в Главсоцстрахе РСФСР» сообщает: «Вместо тов. Романова М. И. начальником Главсоцстраха РСФСР назначен зав. фондовым отделом Главсоцстраха тов. Михайлов М. К.». Подпись Романова М. И. на некоторое время исчезает из документов, но в сентябре 1930 г. опять появляется, сначала с такой расшифровкой: «за Народного комиссара труда РСФСР М. Романов», а через некоторое время и «Нарком труда РСФСР М. Романов». Видимо, М. И. Романову удалось «отмазаться». Впрочем, эти события находятся уже за пределами предполагаемого времени работы Платонова над «Котлованом». Таким образом, Козлов не только перепутал начальников (или возглавляемые ими ведомства), но и не был в курсе смещения с поста интересующего его лица, что возможно все-таки только в какое-то обозримое после этого смещения время, т. е. тоже не позднее весны 1930 г.
32
До начала 1929 г. Котов В. А. был соратником Угланова Н. А. по работе в МК и МГК ВКП(б)и причислялся к группе «правых». Однако «отрекся» и получил пост начальника Цустраха, каковым в 1931 г. еще оставался. Мы не отслеживали его судьбу дальше, но, кажется, в конце 30-х гг. он был репрессирован как бывший «правый».
Прокомментируем и план личного «спасения» с котлована, который возникает у этого типичного советского приспособленца, — современному читателю платоновской повести он, скорее всего, не понятен. Платонов описывает это так: Козлов постепенно понимает, что «строительство» на котловане — совсем не то, о котором заявляет официальная пропаганда обещаниями построить новую жизнь, и совсем не то, на что надеялся Козлов лично для себя. Поэтому-то Козлов решает покинуть «строительство котлована» и найти для себя более подходящее «строительство» — организационное. Его план состоял в следующем — «перейти на инвалидную пенсию, чтобы целиком отдаться наибольшей общественной пользе» (47). Дальше происходит конфликт, который требует комментария. Когда Козлов объявляет остальным строителям, что пойдет в соцстрах «становиться на пенсию» и будет «за всем следить против социально вреда и мелкобуржуазного бунта», возмущенный Жачев бьет этого «летуна» головой в живот, объясняя пытающемуся его остановить Чиклину: «Я хотел, чтоб он первый разряд пенсии получил!» (47). Какую же дополнительную услугу оказал Козлову Жачев? Согласно «Положению о пенсиях и пособиях по социальному страхованию» (Постановление ЦИК и Совета Народных Комиссаров СССР), утвержденному 13 февраля 1930 г. и опубликованному 19 февраля 1930 г. в газетах «Труд» и «Известия», «право на пенсию по инвалидности имеют лица, работающие по найму, в случае наступления у них инвалидности (стойкой нетрудоспособности)». «Стойкая нетрудоспособность» у работающего по найму Козлова была и раньше. Но даже если бы эту нетрудоспособность вызвала реальная инвалидность, существенных преимуществ она не давала — на общую инвалидную пенсию можно было «протянуть ноги», если они были. Следовательно, важно не столько «право на пенсию», сколько ее размер. По этому поводу опубликованное 19 февраля 1930 г. «Положение о пенсиях» гласило:
«Инвалиду, который совершенно неспособен к труду и нуждается в постоянном уходе (инвалиду первой группы), пенсия назначается а) в размере его полного заработка от работы по найму, если инвалидность наступила вследствие несчастного случая, связанного с работой по найму».
Инвалид Жачев за публикациями документов по социальному страхованию, видимо, следил и был в курсе всех новостей в этой области, особенно в части пенсий по инвалидности ввиду актуальности для него самого данной проблемы. Жачев-то и обеспечил Козлову необходимый «несчастный случай». Спустя некоторое время Козлов действительно является на котлован уже в новом статусе — он занимается профсоюзной работой и получает пенсию «по 1-й категории». Это значит, что комиссия признала его «неспособным к труду и нуждающимся в постоянном уходе (инвалидом I группы)», а причиной инвалидности — «несчастный случай, связанный с работой по найму», и назначила пенсию в размере его полного заработка. Получать пенсию в размере полного заработка — совсем не то, что жить на обычную инвалидную пенсию. Для сравнения: безногий Жачев — тоже инвалид 1 группы — должен был получать около 20 рублей, если принадлежал к «контингенту империалистической войны»; «контингент гражданской войны» получал рублей на пять больше (до 1930 г. включительно размер пенсии немного различался по областям, только с 1931 г. введены единые нормы выплат; информацию о размере пенсий публикует журнал «Вопросы страхования» [33] ), а Козлов как бывший строительный рабочий должен был получать около 70 рублей. Случай, произошедший с Козловым, был, видимо, типичным для этого времени: пресса сообщает о многочисленных недостатках и нарушениях в работе врачебной экспертизы по установлению инвалидности; об отсутствии врачебно-страхового подхода в определении степени утраты трудоспособности; о неудовлетворительном составе врачебно-экспертных комиссий; о многочисленных случаях непризнания инвалидами людей со стойкой утратой трудоспособности, равно как и о попадании в число инвалидов случайных людей [34] . Можно предположить, что часть таких же «активных», как Козлов, строителей социализма, устраивала себе пенсию «по 1-й категории», что Платонов и отразил в своей повести.
33
См. об этом: Е.К. Сводки
34
См. об этом: Мирский С. Экспертиза инвалидности: Выправить работу // Вопросы страхования. 1929. № 2. С. 18–19.
Но Козлов, как сказано у Платонова, «дополнительно к пенсии по 1-й категории обеспечил себе и натуральное продовольствие» (63). Сделал он это следующим образом:
«Зашед однажды в кооператив, он подозвал к себе, не трогаясь с места, заведующего и сказал ему:
— Ну хорошо, ну прекрасно, но у вас кооператив, как говорится, рочдэльского вида, а не советского! Значит, вы не столб со столбовой дороги в социализм!?
— Я вас не сознаю, гражданин, — скромно ответил заведующий.
— Так значит опять: просил, он, пассивный, не счастья у неба, а хлеба, насущного черного хлеба!? Ну хорошо, ну прекрасно! — сказал Козлов и вышел в полном оскорблении, а через одну декаду стал председателем лавкома этого кооператива» (64).
Данная речь Козлова — еще один образец его политической безграмотности, а также тактики в достижении своих целей. Любопытна первая реплика этой обличительной речи: «Но у вас кооператив, как говорится, рочдэльского вида, а не советского!» Любопытна тем, что кооператив, в который зашел Козлов, не принадлежал к «рочдельскому виду» и принадлежать не мог по той простой причине, что таких кооперативов в СССР просто не было, все были «советского».
Информация о рочдельских кооперативах периодически появляется в печати 1920-х годов — волею судьбы они объявляются главным антагонистом кооперативов «московского/советского типа». В 1925 г. несколькими изданиями выходит брошюра «Москва или Рочдель», в которой опубликованы два доклада — старейшего представителя кооперативного движения, французского профессора Шарля Жида «Рочдель и Москва» и старого большевика, одного из главных советских специалистов по кооперативам, автора нескольких книг и статей на эту тему Н. Л. Мещерякова: «Москва и Рочдель». Рочдель — город в Англии, в котором в 1844 г. и появились кооперативы, принципы работы которых завоевали себе многочисленных сторонников: рочдельская кооперация стала самым распространенным видом кооперации во всех странах мира. Отличия «московского типа» кооперации от рочделького подробно описаны, хотя и с разных точек зрения, в докладах Ш. Жида и Н. Мещерякова. Мы кратко приведем некоторые из них: рочдельская кооперация — это свободный и независимый от государства союз добровольных членов, «московская» — государственная организация, почти обязательная для не лишенных прав граждан; рочдельская кооперация открыта для всех, «московская» — закрыта для «классово чуждых»; рочдельская кооперация распределяет прибыль между своими пайщиками, «московская» об этом и речи не ведет и т. д. [35] Но наибольшее раздражение идеологов советского кооперативного движения вызывал пункт в программе рочдельцев, который декларировал нейтралитет кооперации в области политики и религии и принципиальное неучастие в классовой борьбе. «Малая советская энциклопедия» по этому поводу с возмущением пишет: «Революционные кооператоры капиталистических стран и СССР отбрасывают эти принципы и ведут против них энергичную борьбу, требуя от кооперации участия в революционной борьбе пролетариата в союзе со всеми другими революционными организациями рабочего класса» [36] . Именно по причине своего демонстративного аполитизма рочдельская кооперация и становится главным жупелом советских идеологов кооперативного движения. Существенным отличием в работе этих диаметрально противоположных типов кооперации являлось и качество обслуживания. Рочдельские кооператоры требовали «продавать только доброкачественные продукты, соблюдая правильную меру и правильный вес», чего в советских кооперативах, как свидетельствуют сообщения в официальной прессе, не было и в помине: информацией о многочисленных злоупотреблениях, порче товаров и отсутствии их в кооперативах полны периодические издания этого времени. И конечно, не был исключением в этом плане и тот кооператив, в который пришел Козлов.
35
Москва или Рочдель: Доклады Шарля Жида и Н. Л. Мещерякова. М., 1925.
36
Рочдельские принципы // МСЭ. М., 1930. Т. 7. С. 437–438.
Во второй угрозе Козлова в адрес заведующего кооператива («Значит, вы не столб со столбовой дороги в социализм!?») обычно видят перекличку со сталинской статьей «Год великого перелома», в которой Сталин неодобрительно отзывается о людях, не желающих признавать, что колхозы являются «столбовой дорогой» вовлечения крестьянских масс в дело построения социализма. Однако смысл этой реплики Козлова в другом.
Поиск «пути к социализму» занимал представителей партийной верхушки с начала 1920-х годов, и понятие «столбовой дороги к социализму» было в ходу уже давно, но относилось оно к проблемам «социалистического переустройства деревни». На XIV конференции РКП(б), которая состоялась в апреле 1925 г., Ю. Ларину, призывавшему создавать в деревне колхозы, возражал Н. Бухарин: «Колхоз — это есть могущественная штука, но не это столбовая дорога к социализму» [37] . Сам Бухарин считал, что «столбовая дорога к социализму» проходит прежде всего через кооперацию в области закупки товаров, сбыта продукции и пр., а не производства (т. е. отдавал предпочтение, как говорили, «низшим формам кооперации»). Эти свои взгляды Бухарин развивает и в ряде работ, в том числе в брошюре «Путь к социализму и рабоче-крестьянский союз» (1925), один из разделов которой так и называется: «Столбовой путь к социализму». Основным оппонентом Бухарина становится Сталин. В работе «К вопросам ленинизма» (1926) Сталин пишет: «Кооперирование миллионных масс крестьянства является столбовой дорогой социалистического строительства в деревне» [38] . В дальнейшем Сталин будет настаивать на том, что «столбовой дорогой» социализма в деревне являются колхозы. Но в случае с Козловым дело даже не в разногласиях двух партийных лидеров, а в том, что Козлов употребляет данный оборот политического языка не к месту: кооператив, к которому у него был личный интерес, никакого отношения к полемике о «столбовой дороге» не имел. Козлов или мало разбирается в том, что читает, или сознательно манипулирует словами: новый знакомый Козлова заведовал таким же кооперативом, какие были по всей стране, и «столбом» с той дороги, по которой вся страна шла в социализм, конечно, был. Но заведующий больше понимал, чем слышал (почти как другой платоновский герой, который «понимал еще больше, чем видел»): в ответ на замечание он тут же сделал Козлова председателем лавкома своего кооператива, учтя «не только ярость масс, но и качество яростных».
37
Четырнадцатая конференция РКП(б): Стенографический отчет. М.; Л., 1925. С. 188.
38
Сталин И. К вопросам ленинизма. Указ. изд. С. 142.
Лавкомы (лавочные комиссии) — это органы рабочего контроля за деятельностью кооперативов, которые были введены как реакция на многочисленные злоупотребления в их руководстве: манипуляции с карточками, распределение дефицитных товаров по личным каналам, плохое качество и хранение продаваемых товаров, а чаще их полное отсутствие и пр. Однако вскоре после введения лавкомов в печати появляются сообщения о том, что лавочные комиссии не справляются с задачами рабочего контроля над кооперацией: они «сращиваются с кооперативным аппаратом и становятся участниками преступлений» [39] ; звучит даже требование «перешерстить лавкомы, чтобы отсеялись все шкурники» [40] . Председателем такого лавкома и был Козлов, а следовательно, и имел натуральное продовольствие дополнительно к пенсии по 1-й категории.
39
Лавочные комиссии или рабочее шефство? (общее название для подпорки материалов) // Труд. 1930. 7 апреля.
40
За немедленную перестройку работы рабочей кооперации (общее название для подборки материалов) // Правда. 1930. 9 января.