Пути Господни
Шрифт:
– Отец Феофан, мне бы на воздух,- с трудом произнес он.
– Я буду тебя ждать,- кивнул тот головой.
Всем телом Разумовский навалился на входную дверь. Та снова протяжно скрипнула и открылась, выпуская на улицу. Метель швырнула в лицо снежный заряд, пытаясь привести его в чувство, но он даже этого не заметил. Олег сделал несколько шагов и тяжело осел прямо в сугроб, привалившись к чему-то спиной.
– Олег Михайлович! Олег Михайлович!
Очнулся Разумовский от
– Ну что же вы Олег Михайлович,- отряхивая от снега олигарха, отчитывал его, как маленького Малышев,- разве так можно? Мы вас второй час по всему кладбищу разыскиваем. Всех на уши поставили...
– Шапку потеряли, всю голову снегом занесло. Возьмите хоть мою пока.
Не сразу ему удалось в заснеженной фигуре разглядеть шефа. Тот стоял на коленях, уткнувшись головой в памятник, а нарядная рябина словно гладила его по голове, под порывами ветра касаясь своей веткой.
Разумовский постепенно приходил в себя. Взгляд стал осмысленней.
– Боря, я нашел ее,- замерзшей рукой он стряхнул с памятника снег,- Это моя Катюша!
С фотографии смотрела молодая женщина, мягкая улыбка светилась добротой и нежностью, от которой становилось легко.
Борис непроизвольно улыбнулся в ответ.
– Как у Ирины.
– Что?!- не понял Олег.
– Жена моя, Ирина,- с грустью в голосе, признался Малышев,- улыбка у нее была, такая же светлая.
– Почему была?
– Она погибла около года назад.
– Как это случилось?- Разумовский повернулся к Борису.
Тот отпустил голову, чтобы скрыть слезы. Даже спустя столько времени, сердце все также щемило, словно это произошло вчера.
– Несчастный случай. Машина сбила. Свидетелей не было. Водитель скрылся,- Борис говорил односложно, скупо, выдавливая из себя слова:
– Дочери так и не смогли сказать правду...
Разумовский задумался: "Странно как-то получается, Малышев работает первый день, а такое впечатление, что он знает его давно. Прямо родство душ",- удивился Олег и спросил:
– Как зовут девочку?
– Василиса,- улыбнулся Борис.
– Сколько ей?
– Шесть скоро.
– Про маму спрашивает?- поинтересовался он.
– Теперь реже. Чаще рисует, но обязательно в виде ангела. Даже на фотографии, где мы все вместе, нарисовала маме крылышки. Разговаривает с ней во сне, а больше ни с кем общаться не хочет. Молчит. Показывали врачу, тот предложил пройти клиническое обследование. Я сначала согласился, отвез Василису в клинику, а теперь вот сомневаюсь...,- Малышев замолчал.
Олег вспотел: "Господи, все повторяется...".
– Двадцать лет назад на глазах моей дочери погибла ее мать,- Разумовский почему-то был уверен, что это важно для Бориса. Он говорил тихо и неторопливо,
Разумовский внимательно посмотрел в расширенные от удивления глаза Бориса.
– Правильно..., ангела. Моя ошибка в том, что я, как и ты обратился к врачам, а надо было к священнику. После обследования Анютка замкнулась. И снова меня не было рядом, а потом и вовсе отправил ее в закрытый лицей. Я делал одну ошибку за другой, не осознавая, что разрушаю то, что так долго создавали вместе с Катюшей, свою семью. Чем успешней шли мои дела, тем черствей становилась душа. Дошло даже до того, что мы виделись с дочерью по графику, или когда у меня было "окно". Часто прикрываясь работой, мы забываем самое главное!
– ???
– Ты береги ее, Боря. Ты сейчас все, что есть у нее. Не перекладывай это на чужие плечи, потом никогда не сможешь себе этого простить. Будь с ней...,- Разумовский хотел добавить что-то еще, но голос дрогнул.
Мужчины замолчали, думая каждый о своем.
– Может пойдем, Олег Михайлович, поздно уже. По пути в церковь заедем, свечку поставим, а хотите, службу закажем,- попытался Борис снова уговорить олигарха.
Разумовский удивленно посмотрел на него.
"Церковь!",- пронеслось в голове.
– Конечно же! Как я мог забыть?!- он вскочил на ноги,- Пойдем. Ты должен сам увидеть.
Он действовал так стремительно, что Малышев не успел ничего предпринять.
– Олег Михайлович, куда же вы?! Нам в другую сторону!- только и успел крикнуть он вдогонку,- Там ничего нет,- добавил тихо.
– Это здесь рядом, на соседней алее!
"Сейчас. Я сейчас",- лихорадочно билась в голове олигарха мысль.
Где-то в глубине сознания, тонко и протяжно звенела струна. С каждым шагом звук становился все сильней, тоньше и..., от этого становилось тревожно на душе.
Разумовский побежал.
"... Поворот",- краем сознания отметил он.
Темный силуэт здания показался, как и в прошлый раз, неожиданно. Олег остановился, переводя дух и, дальше пошел шагом. Сердце трепетно билось в ожидании встречи.
"Вот если бы еще не этот тревожный звук?!",- и в тот же момент струна взвизгнула последний раз и лопнула. Стало тихо, но от этой тишины стало еще страшней.
До церкви он не дошел несколько шагов. Улыбка еще несколько секунд держалась на губах, но словно восковая маска под воздействием огня, черты лица оплывали, меняли очертания, превращаясь в гримасу. Разум отказывался верить. Этого не могло быть. Этого просто не могло быть!!