Пути Империи. Лисья Охота
Шрифт:
Люди купца обрадовались, стали благодарить хозяина. Впрочем, Харитон даже не замечал их лиц.
Варсис действительно заказал еды, много еды. Была колбаса в бараньей кишке, вареные яйца, паренная репа, похлебка и какие-то местные блюда, соленья. Состоялась редкая сытная трапеза.
Больше, чем еды, появилось бутылок, как с привычной по деревне брагой, так и с менее знакомой медовухой. Но была и полная диковина. В центр стола толстая девка принесла большой бутыль с крепкой, жгучей и невкусной мутной водой. Юноша был не приучен к такому пойлу.
Под одобрительные возгласы деда и купца с челядью, он
Голова закружилась. Попытался встать, но ноги не слушались. Харитон шатаясь сел назад, на свою скамью. Дед дал запить противный привкус брагой из своей кружки. У юноши закружилась голова, предметы перед глазами начали расплываться.
Последнее что он запомнил – надвигающиеся на него глиняная миска и ложка, с недоеденой кашей и надкусанным куриным яйцом. Резкая боль от удара лбом передалась в висок и наступила темнота.
Второй месяц весны, 1125 год от образования империи.
Дом Пятого Герцога в провинция Халкидосс, городок Фивин.
Утро в особняке герцога было странным, встав он попытался припомнить происходившее под конец ужина у епископа. Он осознал, что много выпил, вино было хорошее, напомнило ему давние южные приключения.
Алкоголь дал почувствовать себя прежним, когда он был способен удивляться миру и интересовался общением с простыми людьми, а обычные человеческие радости не вызывали тоску. Тогда у него было имя. Не одно из десятков прозвищ, не титул и не герцогский номер. Он его отчетливо помнил.
Сейчас герцог был тенью того человека, его интересовали абстрактные логические задачи, познание силы как развлечение, а по необходимости политика и интриги. Впрочем, в двух последних он не считал себя сильным. Часто на целые десятилетия покидал братьев, жил в уединении, оставляя провинцию на помощников. Как сказал один из равных:
– Возраст сказывается на поведении, и пусть тело не стареет, от большого объема духовной силы душа бессмертных похожа на дряхлого старца.
«Странно звучит, даже как сатира выглядит. Много духовной силы, а душа избита, как у старца. С того разговора прошло лет сто? А может двести?» – размышлял Герцог, пытаясь вспомнить былое, он повернулся к свету дня, проникавшему через большое окно. Стала видна копна черных волос, девушка спала на другой стороне его гигантской кровати. Он не знал или забыл её имя.
Вчера, придя домой он захотел помыться и приказал готовить ванну. Служить пришла именно эта прислуга. Хотя, после произошедшего она стала наложницей. Сам и ввёл такие правила.
Но что его заставило? Вероятно нахлынувшие воспоминания. В прошлой наполовину мифической жизни он влюбился. Эта девушка была похожа на ту единственную из прошлого, кости которой давно лежали в склепе столичного дворца, он боялся их посещать.
Всё в той единственной любви было прекрасно, иссиня-черные волосы, четкие скулы, немного неправильные брови, которые выглядели идеальными под косметикой. Стройные ноги и тонкая талия – им подходила, кажется, любая юбка. Задорная улыбка и противоречивый веселый характер. Всё было подкреплено ровно тем женским умом, который ожидает от любимой мужчина. Правда ли это, а может обман памяти?
Приглядевшись к лицу спящей, он понял – это не копия. Не было манящего привкуса мощной и возбуждающе странной силы, не было вороного отлива у черных волос, да и скулы спящей явно острее. Родинки нет, а вот сходство действительно есть.
Некоторое смущение охватило герцога, он лучше других понимал – владельцы гигантской силы оставляют на любовниках из обычных людей неизгладимый след, меняют их жизнь и характер. Чем дольше он с ними, тем больше меняется их душа. По этой причине он и завязал с романтическими отношениями, найти женщину равную по силе сложно, а испытывать угрызения совести нанося вред ему никогда не нравилось.
Да и что он там не видел? Чувств стало мало. Отеческая любовь к простым людям, это, пожалуй, последнее из оставшихся ему развлечений. Впрочем, не всегда приятных.
Бессмертный проверил наличие сил у девушки. Ожидаемое случилось – ни малейшего их проявления. Значит что? Убийства по такому поводу, как делали некоторые его братья, он точно не практиковал. Не кровожаден.
Выход банален и прост – дать ей денег, статус. По местным меркам много денег и очень высокий статус. Никогда больше не видеться. Заплатить за нанесенный вред, за появившуюся у неё странную привязанность.
Собраться в путь надо поскорее, за неделю-другую он должен управиться. За это время, вызванные из его дворца в Халкиде охрана и кортеж сюда точно доберутся.
Тут девушка вздохнула, вытянула одну руку вверх, привстала на второй руке и сонно потянулась, развела обе руки. Показались голые груди, которые сразу дополнились изумительной наготой. Одеяло спало. Влюбленные глаза наложницы посмотрели на господина.
«Как она может быть так похожа?» – пронеслось у него в голове…
Второй месяц весны, 1125 год от образования империи.
Провинция Халкидосс, городок Фивин, торговый район.
Толстый бородатый купец заехал кулачищем по скуле молодому парню из своей челяди, тот упал в зловонную городскую лужу пятой точкой, чем вызвал смех других слуг. Парень начал просить прощения за свою неуклюжесть, а его обидчик говорил:
– Радуйся малой, что добр я, – купец показал большим пальцем правой руки себе в рот, где отсутствовали передние зубы, – в твоём возрасте меня сильнее учили.
На это представление смотрела из уличной лавки торговка Агриппина, она подумала, что купец не из этого городка: – «местный-то купец, будь он такой пузатый, с голоду бы помер. Дай бог худым лавочникам здесь выжить.»
Агриппина знала – все доходы с лавок забирает стража, а за местными купцами, их еще в столице называют Торговыми Домами, стоят епископ и магистрат города. Это они у дикарей кожу и дорогие горные корешки выкупают, никого другого к деньгам не допустят. Жадные твари.
Вон епископ, ради своих утех, купца с книгами каждый год заказывает. А кто у него что купит? Не нужен он тут, опасные человекоубийства через грамоту творятся. Силу иероглифа может только благородный пережить. Вот недавно глупый дикарь купил свиток. И что? Пропал без вести. Никто его больше не видел. Так каждому неверующему и надо…